Итоги выступлений в завершившемся сезоне российских лыжников подвела для Службы информации ОКР президент Федерации лыжных гонок России и главный тренер национальной сборной Елена Вяльбе. Трехкратная олимпийская чемпионка и 14-кратная чемпионка мира отметит 20 апреля свой юбилей. А в ближайшие выходные у нее на родине в Магадане состоятся традиционные соревнования «Лыжня Вяльбе».
— В одном из интервью вы поставили мужской сборной за сезон оценку «четыре с плюсом». Почему не пятерку, хотя итог Олимпийских игр, на которых лыжники завоевали восемь медалей, превзошел все ожидания?
— Если говорить лишь об Олимпиаде, то команда, безусловно, заслужила пятерку, если о сезоне в целом, то «четыре». Ни о каком плюсе я не говорила. Сезон – это не только Олимпийские игры и не только те, кто выступал в Пхенчхане. К некоторым есть вопросы.
— А женской команде что поставите?
— Троечку с натяжкой. И то благодаря Олимпиаде, на которой заработана четверка.
— Когда свалились проблемы с недопуском на Игры ряда лыжников, вы сказали, что даже одна бронзовая медаль будет хорошим результатом.
— Да. При этом рассчитывала только на мужскую эстафету. Не забывайте, что тогда у нас еще заболели два лидера из числа получивших приглашения спортсменов — Александр Большунов и Алексей Червоткин. Кстати, их болезни, так или иначе, сказались отрицательным образом. Леша ведь не смог в полной мере восстановиться.
— Большунов, между тем, чуть ли не настоял, чтобы его отъезд в Корею с восстановительного сбора в Австрии состоялся раньше, чем планировалось. Почувствовал, что готов на многое?
— Все изначально пошло не по нашему сценарию. Из-за болезни у Большунова и Червоткина выпало молодежное первенство мира, на котором они были должны выступать. Потом уже планировалось, что они подъедут в Пхенчхан к мужской эстафете, которая проводилась 18 февраля, то есть через восемь дней после начала соревнований в лыжных гонках. Но Большунов стал убеждать своего тренера Юрия Викторовича Бородавко, что готов выступить в спринте. Думаю, его вдохновило в первую очередь 4-е место в скиатлоне Дениса Спицова, которого он обыгрывал. Когда Бородавко позвонил, я сказала, что не нахожусь рядом со спортсменом: «Вы лучше видите. Если необходимый объём работы выполнен, то, пусть едет. Большунов, в конце концов, хорош и как «дистанционщик», и как спринтер».
Наверное, у него организм более крепкий, чем у Червоткина. Впрочем, и болезни у них были разные. У Червоткина — бронхит с гайморитом, а Большунову поставили диагноз «воспаление легких». Правда, возможно, и ошибочный. Главное – оба были на антибиотиках. Когда мне сообщили, что без них никак не обойтись, внутренне охватила паника. Ругалась последними словами. Что же за напасть такая: одних не пустили, другие слегли — все не в нашу пользу.
— Может быть, Червоткину стоило перед эстафетой пробежать 15 километров свободным стилем, раскататься? Или он совсем не был для этого готов?
— Это из области тренерских нюансов, и я в таких вопросах не имею права диктовать. Спортсмены готовились приехать к определенной дате, они спустились с гор, были вынуждены адаптироваться к восьмичасовой разнице во времени. В такой ситуации одна неправильная тренировка может все перечеркнуть, не говоря уж о соревновательной гонке. Хочу подчеркнуть, что в эстафете Червоткин сделал все, что мог. Он не подвел команду, и ему нельзя предъявлять претензии, хотя сам он и принялся корить себя. Считаю, Леша выступил достойно. Просто мы знаем, что, если бы он был полностью готов, то мог бы выступить лучше.
— Как во время Игр определялись участники на каждую конкретную гонку, а также составы на эстафеты?
— Мы впервые столкнулись с ситуацией, когда в команде находился только один тренер – Маркус Крамер. Пришлось работать дистанционно. Каждый тренер присылал мне сообщение со своим видением. Но последнее слово было за мной, так как я имею два голоса, а не один. Другое дело, что по составу эстафет – и мужской, и женской – никаких вопросов не было. Вот если бы допустили всех ребят, голову пришлось бы поломать. А так выбирать особо было не из кого. Нужно было лишь правильно расставить спортсменов по этапам. Считаю, это удалось.
— В расстановке по этапам ваше слово было последним?
— А у нас, знаете, не было разногласий. В женской эстафете учитывали, что Анна Нечаевская – «конькобежка» (специалист в коньковом ходе – Прим. Ред.) и что это скорее слабое звено, нежели сильное. На первом этапе важно прийти в числе лидеров. Акцент же сейчас обычно делают на втором-третьем этапах. Именно на них рассчитывают совершить какой-то отрыв. Так что альтернативы, по сути, не было.
Не согласилась я лишь с заранее озвученным мнением Бородавко относительно состава команды в мужском спринте. Юрий Викторович считал, что в паре с Большуновым должен выступать Червоткин. Он до последнего доказывал, что Спицова ставить опасно, потому что он никогда не бегал эту дисциплину даже на внутрироссийских соревнованиях. Но я написала в ответ, что при всем уважении к Алексею, поставить его не могу. Со стороны Бородавко никаких возмущений не последовало.
— Словом, вы играли роль координационного центра, штаба?
— Можно и так сказать.
— Во время недавнего чемпионата страны в Сыктывкаре мы в беседе с Большуновым вспоминали олимпийскую гонку на 50 километров…
— Ох! Его уже замучили расспросами о ней.
— Так вот, он сказал, что за несколько километров до финиша не стал менять лыжи, так как не получил информации о том, что новая пара подготовлена с учетом изменившихся погодных условий. Сказалась нехватка людей на трассе?
— Для этого народа хватало. Сервисеры и массажисты, как обычно, стояли буквально на каждых ста метрах. Большунову кричали – и не один раз, что лыжи переделали. Возможно, он просто не услышал. Хотя я поняла его тактическое решение: Саня рассчитывал уйти в отрыв от финна. Если бы они боролись в финишном створе, то, конечно, выиграл бы Большунов. Все-таки он спринтер. Но, честно говоря, думаю, что Нисканен до этого дело не довел бы и не отдал бы победу. Человек четыре года готовился именно к гонке на 50 километров.
— Большунов также сообщил, что бежал марафон лишь в третий раз в жизни…
— Ну и что? Спицов вообще бежал его в первый раз. Зато ребята не знали, когда «торкнет». На «полтиннике» ведь все ясно становится где-то после 47-48-го километра.
В молодости и нехватке опыта можно ведь и плюс отыскать. Спортсмены не были психологически загружены. Они не испытывали на себе давление. Вот Сергей Устюгов с начала сезона всем был что-то должен. Хотя на самом деле ни один спортсмен никому ничего не должен. Все сами прекрасно понимают, для чего приехали на Олимпийские игры. Россияне, норвежцы, финны и другие целенаправленно к ним готовятся. Это из Африки приезжают просто поучаствовать. Это же престижно. Или как Ванесса Мэй решила: дай-ка я проеду по трассе гигантского слалома за Таиланд. Для популяризации спорта это хорошо. Но каждому свое.
Раньше лыжники раскрывались ближе к 30 годам. Де Зольт впервые победил на чемпионате мира в 36 лет, а в 43 года стал олимпийским чемпионом. Я его видела на лыжне в течение двух десятков лет. Уникальный человек. Но теперь лыжный спорт омолодился. Нортуг, Устюгов, Клебо – все ранние. Так что наши ребята в тренде.
— Разделяете мнение некоторых специалистов, что по большому счету из всех отстраненных от Олимпиады проявить себя в Пхенчхане мог только Устюгов, хотя даже у него прошедший сезон сложился не так удачно, как предыдущий? А, скажем, Легков едва ли показал бы высокий результат.
— Сашка не был готов к Олимпийским играм. Мы же почти два года – дольше, чем прочие – сталкивались со всякими отстранениями и судебными процессами. В конце концов, золотая олимпийская медаль за Сочи у Легкова осталась, и он спокойно выдохнул. Но Саша — очень эмоциональный человек. К этому времени он себя «съел».
А на Устюгова, конечно, надеялись. До того как стало известно, что он в Пхенчхан не поедет, и я сказала, что и одна бронзовая медаль будет прекрасным результатом, рассчитывала, что в эстафете и командном спринте у мужчин мы реально будем бороться за золото. И это, несмотря на то, что на Игры не допустили Бессмертных, Вылегжанина, Легкова, Белова. Именно Устюгов планировался на командный спринт вместе с Большуновым. Но последовал удар в спину.
Вместе с тем Устюгову еще только 26 лет. Четыре года назад в Сочи он был почти так же молод, как сейчас Большунов. Если бы не дурацкое падение в финале спринта, мог и золото взять. Тогда все утешали: «Серега, у тебя все впереди». Но, так ли иначе, еще один олимпийский цикл Устюгов однозначно должен пройти. А если все будет хорошо, то и до Олимпийских игр 2026 года может дотянуть. Здоровья хватает. Он не лосенок, а настоящий Лось.
— На чемпионате России какие-то новые имена для себя открыли?
— К счастью, новых людей не было. Я всегда боюсь, если гонку выигрывает или забирается на пьедестал почета кто-то, кого мы совсем не знаем.
— Из-за возможного применения допинга?
— Нет. За то время, что я работаю во главе федерации, у наших лыжников такое количество проб взяли! Сейчас в Сыктывкар приезжали и из РУСАДА, и из ВАДА. А раньше, когда РУСАДА закрыли, я сама писала письма в Международную федерацию лыжного спорта, чтобы прислали на чемпионат России допинг-офицеров.
Проблема в том, что, если у человека нет стабильности, но он выполнил все критерии, то мы должны привлечь его в сборную. Вот если кто-то пять гонок на одном чемпионате выигрывает или постоянно понимается на пьедестал, то это приятный сюрприз.
С одной стороны, мы думаем над тем, как сократить число спортсменов, которых вывозим на сборы, с другой, если бросить лыжника, который вышел из юниорского возраста, но еще не дотягивает до взрослой сборной, велик риск его потерять. Такому спортсмену нужна сильная группа. Между тем сейчас мало регионов — буквально два-три, которые могут содержать отличную команду, создавая для нее все условия. Нельзя сравнивать сегодняшнее положением с тем, что существовало 20 лет назад. Тогда мы могли летом вообще не ездить на снег. Два-три раза в год выбирались в горы. Теперь оттуда не вылезают. Хотя Клебо, например, вообще в горы не ездит.
— Бронзовый призер Олимпийских игр в эстафете Анастасия Седова вернулась в группу к отцу, Заслуженному тренеру России Николаю Седову. Как объяснила сама спортсменка, из-за неудовлетворенности результатами.
— Формально маленький шажочек вперед она сделала. Раньше на этапах Кубка мира была 15-й, сейчас заезжает в десятку. Но, по правде говоря, и такие результаты меня абсолютно не устраивают. На мой взгляд, Насте не хватает внутренней дисциплины. Таким спортсменкам нужен жесткий тренер.
— Родной отец – подходящая кандидатура?
— У Николая Евгеньевича не забалуешь.
— В этом плане его можно сравнить с Александром Грушиным, вашим многолетним наставником в сборной СССР?
— Грушин, в отличие, допустим, от Виктора Александровича Иванова, не был тираном. Он добивался своего непонятной мне хитростью. Сколько лет прошло, а я эту фишку Александра Алексеевича так и не раскусила! Помню, что перед тренировками все частенько выражали недовольство его заданиями. Каждая из нас — а женская команда состояла из 8 человек — заявляла об этом вслух. А Грушин терпеливо ждал, пока мы выговоримся. «Всё сказали? Тогда – за работу!». И, представьте, мы делали то, что говорил он, а не то, чего хотелось нам. Все-таки в советские времена самодисциплина у спортсменов была на порядок выше, чем сейчас. Меня родители воспитывали и словом, и ремнем. Сейчас про ремень забыли, а жаль.
— Кто же из тренеров в вашем понимании – настоящий деспот?
— Николай Петрович Лопухов. Вот кто и подзатыльник мог дать, и ночью побудку устраивал, и в тумбочках копался. К счастью, я у него тренировалась всего пару месяцев. В нынешнем тренерском штабе сборной России самый суровый специалист, не считая меня, это Бородавко. Если кто-то из спортсменов расслабился, я его отправляю к Юрию Викторовичу «на перевоспитание».
— «Женщин надо стегать» — ваши слова?
— Мои. Убеждена, что с спортсменками должны работать тренеры-тираны. Женщина выдержит любую нагрузку, но поблажки ей противопоказаны. Компромиссы возможны при работе с мужским коллективом, но никак не с женским.
— В Пхенчхане вы периодически устраивали для лыжниц чаепития со сладостями вне Олимпийской деревни. Работали как психолог?
— Тренер должен постоянно видеть глаза спортсмена. У меня доступа в Олимпийскую деревню не было. Просто обнять девушек после гонки и сказать пару теплых слов – этого недостаточно. Поэтому мы встречались, пили чай с пирожными и общались. Причем, начинали разговор без посторонних. Тренеры и сервисёры приходили позже.
— Юлия Белорукова с Натальей Непряевой отмечали, что эти посиделки были для них своеобразной отдушиной. Да и тортики вы покупали вкусные.
— А что еще я могла им предложить из еды в Корее? Борщ, который варили сервисёры? Так его и так все регулярно ели, включая меня!
— Если Анастасия Седова уходит от Маркуса Крамера, то Артем Мальцев в следующем сезоне, наоборот, вольется в группу немецкого тренера.
— Артема знаю давно. С его мамой, Светланой Карачевской, я еще в сборной Союза бегала. Артем был в юниорской команде, потом в какой-то момент выпал из обоймы. Мальцев – талантливый лыжник и может достигнуть больших высот. Вот только лично мне, как только вижу Артема на лыжне, сразу хочется исправить всю его технику! Что касается перехода в группу Крамера, таково было желание спортсмена и его личного тренера Николая Седова. Я-то как раз считала, что Мальцеву следует продолжать подготовку под руководством Николая Евгеньевича. Но раз так решили, ладно, пусть попробует у Маркуса.
— Около месяца назад в интервью нашему порталу Маркус Крамер заявил, что он готов продлить контракт на четыре года, осталось лишь согласовать последние детали.
— Мы пока не знаем, будет ли Олимпийский комитет России и дальше оказывать помощь федерациям в вопросе оплаты услуг иностранных тренеров и специалистов. От этого зависит продление контракта не только с Маркусом Крамером, но и с группой наших сервисёров. Своими средствами на эти нужды мы, к сожалению, не располагаем.
— Предлагая контракт на 4 года, вы ничем не рискуете?
— Тренера нельзя приглашать на год-два — слишком маленький срок для оценки его работы. Если кто-то считает иначе, пусть посмотрит на ситуацию в нашем биатлоне, где тренеры меняются чуть ли не каждый год, но результаты лучше не становятся. Спортсмен должен привыкнуть к требованиям того или иного специалиста. Например, в первый год после Олимпийских игр нагрузка, как правило, примерно такая же, как в олимпийском сезоне. А потом она возрастает, и человеческий организм должен привыкнуть к новому тренировочному процессу. Если ж тренеров назначать и через год убирать, для спортсменов это создаст большие проблемы.
— Несмотря на это, вы предложили Президиуму ФЛГР ликвидировать спринтерскую группу и расстаться с ее тренером Юрием Каминским, а также понизить в должности Данила Акимова, который на протяжении трех лет возглавлял женскую команду, а теперь станет помощником Олега Перевозчикова в дистанционной сборной.
— Вообще-то я тяжело расстаюсь с людьми. Особенно если они добросовестно выполняют свои обязанности. Но давайте по порядку.
Назначая три года назад Данила Борисовича Акимова на должность старшего тренера женской команды, мы надеялись на позитивные изменения. К сожалению, они не наступили. Можно долго обсуждать уровень спортсменок, но за результат всегда отвечает тренер. Данил Борисович – воспитанный и интеллигентный человек, а я уже говорила, что женщинам нельзя давать поблажки. Акимову не хватило жесткости, но это не значит, что он плохой тренер. Мы предложили специалисту другую работу, которая, наверное, больше подходит ему по складу характера.
Теперь по поводу отказа от спринтерской группы. Считаю, что как отдельная структура внутри сборной, она изжила себя еще четыре года назад. Конечно, Юрий Михайлович Каминский с этим не согласен, и на определенном этапе его методика приносила плоды. Но я еще когда только возглавила федерацию, сразу ему сказала: «Зачем вы загоняете молодых ребят в жесткие рамки?». Саше Панжинскому, когда он попал в сборную, было 19 лет, Никите Крюкову – 21. Оба были чистыми «классистами» или, как у нас говорят, «одноногими» лыжниками. Никита впоследствии смог освоить коньковый стиль, а Сашка так и остался узким специалистом. Это стоило ему пропуска Олимпиады в Сочи (на ней индивидуальный спринт проводился «коньком» — Прим.Ред.). В Пхенчхане Панжинскому пришлось конкурировать с молодыми ребятами, и в этой борьбе он занял десятое место. Для кого-то нормальный результат, но не для серебряного призера Игр-2010. Мне искренне его жаль. Из-за узкой специализации человек фактически потерял восемь лет!
— 29-летний Панжинский, в отличие от Александра Легкова, не заявлял о завершении карьеры.
— Пусть выступает, кто же против?! Вопрос – на каком уровне. Саша намерен в следующем году отобраться на чемпионат мира в командном спринте. На мой взгляд, это утопия. Сейчас есть более сильные ребята. Да и жизнь диктует новые требования. В командном спринте теперь бегают или два универсала, или хотя бы один «дистанционщик», как было, например, в Сочи, где в тим-спринте выступали Вылегжанин и Крюков. Такой подход себя полностью оправдал. В 2014-м ребята выиграли «серебро», хотя, если бы не падение Никиты, могло быть и «золото». В Пхенчхане универсалы Спицов и Большунов тоже стали вторыми, уступив только норвежцам.
— Давайте поговорим о проекте «Лыжня Вяльбе», который ежегодно собирает в вашем родном Магадане сотни любителей лыжных гонок.
— В этом году соревнования пройдут 14-15 апреля уже в 29-й раз. «Лыжня Вяльбе» по формату очень похожа на «Лыжню России». Только в Магадане с недавних пор гонки разделены на два дня. В субботу соревнуются самые маленькие участники – детишки из детских садов. А в воскресенье – все остальные категории, включая ветеранов 80+. Количество участников все время разное, а рекорд был установлен несколько лет назад, когда на «Лыжню Вяльбе» вышло более 1000 человек.
— Кто помогает вам организовать столь масштабные соревнования?
— Администрация Магадана, область и спонсоры. Соревнования хоть и любительские, но оргвопросов хватает. Нужны бесплатные автобусы, чтобы перевезти людей к месту гонок (в 25 км от Магадана – Прим.Ред.) и обратно. Чтобы всем было комфортно, устраиваются точки питания, где можно бесплатно выпить чаю и съесть булочку. Призы победителям и призерам – это тоже определенные затраты.
— В этом году поедете на «Лыжню Вяльбе»?
— К сожалению, не получится. В связи с надвигающимся юбилеем времени катастрофически не хватает.
— Как собираетесь отмечать круглую дату?
— Будет два торжества. В Олимпийском комитете России и в семейном кругу.
— Зарубежные гости ожидаются?
— Приедут представители спортивных фирм-партнеров ФЛГР в разные годы. Жду Изабель Кнауте (немецкий физиотерапевт, работавший в сборной России по лыжным гонкам до октября 2016 года – Прим.Ред.). Из Эстонии приедет семейство Вяльбе в полном составе.
— Как относятся к лыжным гонкам ваши дети – Франс (21 год), Полина (16 лет) и Варвара (4 года)?
— С удовольствием смотрят по телевизору. Кататься на лыжах умеют, но профессионального интереса к этому виду спорта никто из них не проявил. Полина занимается конкуром, Варю записала на теннис. Я никогда не настаивала, чтобы дети пошли по моим стопам. Пусть будут здоровы и счастливы, это самое главное. Полина вот недавно сказала, что будет поступать в педагогический колледж. Очень хорошо. Педагог – нормальная профессия. Если кто в нашей семье и будет спортсменом, это, наверное, внук. Очень уж любит смотреть футбол. Особенно в те моменты, когда забиваются голы.
— Ваш второй муж – бизнесмен?
— Бизнес – это не про нас. Скорее мы скромные функционеры. Хотя мама в советские времена работала заведующим складом. Так что с точки зрения продуктов семья ни в чем не нуждалась. Помню, как в детстве ела шоколад «Аленка», который в Магадане был страшным дефицитом.
— Ваш дом находится в Истринском районе Московской области. Мегаполисы не любите?
— В крупных городах слишком много людей, а я от них устаю на работе.
— Не жалко времени, которое тратите на дорогу от дома до офиса ФЛГР на Лужнецкой набережной?
— Ради домашнего комфорта можно выдержать три часа в машине.
— Какой летний вид спорта вам нравится больше всего?
— Легкая атлетика и теннис. Только посмотреть какие-то соревнования у нас сложно. По телевизору один сплошной футбол и хоккей.
