Олимпийский комитет России

Мой друг Александр Кузмак, как и я, ехал болеть за наших лыжников. В машине он включил песню Томаса Андерса Marathon Of Life. А когда мы шли к стадиону «Альпензия», повстречали художника, рисующего флажки на щеках. У него самого красовался норвежский символ, а корейской девушке он изображал швейцарский. В сущности, это был исчерпывающий анонс мужской гонки на 50 километров классическим стилем. Ведь предполагалось, что норвежцы, даже без уехавших домой Клэбо и Крюгера, будут фаворитами; что швейцарец Дарио Колонья с ними поберется; и что наши тоже поучаствуют в этой борьбе. Ну и ещё казахстанец Алексей Полторанин.Так вот, всё вышло совсем иначе.

Наши вышли на старт максимально возможным составом — Александр Большунов, Андрей Ларьков, Алексей Червоткин и Денис Спицов. Вся серебряная эстафетная четвёрка. И довольно долго все четверо держались в группе лидеров. Сначала пелотон состоял из тридцати двух лыжников, потом сократился до двадцати четырёх. На отметке 17,5 лидеров осталось всего пятнадцать. Все наши, все три норвежца, Колонья, Полторанин, канадец Алекс Харви, финн Ийво Нисканен, да два итальянца. Словом, элита марафона. Тут всё и началось.

Нисканен, Полторанин и норвежец Дюрхауг ушли в отрыв. И как-то легко их отпустили остальные, в том числе и Большунов.

Интервью давалось Большунову с огромным трудом. Но то, о чём он говорил, в сущности и определило исход. В марафоне можно менять лыжи. И это сразу добавляет интриги в лучших традициях «Формулы-1». Тактика пит-стопов, помните? Но до них ещё не дошло.

Буквально через полтора километра после попытки отрыва Дирхауг не выдержал, отстал и вернулся во вторую группу. Нисканен и Полторанин вдвоём шли впереди, а вот Червоткин и Ларьков откатились на 20 секунд от группы. Спицов отстал ещё больше, на 40 секунд.

И как только в пелотон влился Дюрхауг, вдогонку за Нисканеном и Полтораниным устремился Большунов. Он успел переобуться и увеличил темп. Наконец, в то же самое время начал сдавать Полторанин. На отметке 27 Александр нагнал казахстанца, а после 30-го километра ушёл вперёд. И на отсечке 37 сложилась диспозиция, в которой и началась борьба за медали. Нисканен и Большунов шли вместе, Полторанин — в одиночестве — проигрывал им 50 секунд, ещё пятеро гонщиков отставали на две минуты. Двое наших — Ларьков и Червоткин, двое норвежцев — Сундбю и Холунн, плюс упорный Харви. А вот Колонья уже явно выбыл из игры.

Вскоре не выдержал темпа и Червоткин. Осталось семеро гонщиков в лидирующей схеме: 2 — 1 — 4. И было ясно, что кроме этих семи никому медали не светят.

А ещё вдруг пришла туча, принёсшая разом холод и туман. Стало сыро, как в бане. И тревожно. Впереди был последний пит-стоп: менять или не менять лыжи? Наши тренеры приняли решение — менять. И передали указание спортсменам. К тому же выводу пришли и финны. Вот только Большунов не послушался.

На отметке 42 километра Нисканен заскочил на пит-стоп, Александр пошёл напрямую. Семь секунд финну надо было отыграть, и он как мог припустил за нашим. Вскоре по стадиону прошёл Полторанин. Выглядел он настолько плохо, что когда через минуту за ним в своей норвежско-канадской компании проследовал Ларьков, наш тренер крикнул: «Андрей, Полторанин еле дышит!» Намечался шанс на бронзовую медаль.

Лыжники и впрямь были как из парилки. Всклокоченные, насквозь мокрые, с затуманенными взглядами. Что ж вы хотите, это марафон. Оставались самые трудные километры.Нисканен резво догнал Большунова, и скоро стало понятно, что его лыжи катят и держат лучше, чем у Александра. Ну а Полторанин окончательно выбился из сил, и на 45-м километре его настигла четвёрка во главе с Ларьковым. Казахстанца было жалко, но для Ларькова это означало борьбу за подиум.

— Тренер крикнул, что Полторанин еле дышит. Вы слышали этот возглас?

— Да, я слышал советы тренеров, но мы не видели его, — Ларьков явно был удивлён, когда его группа обходила Алексея. — На последнем круге он появился буквально из ниоткуда и шёл с такой скоростью… — Андрей помедлил и добавил не без сочувствия. — Очень тихой.

А вскоре Нисканен пошёл в атаку. Большунов было дёрнулся за ним, но как-то неловко, будто от острой боли в животе.

Увы, действительно не было. Нисканен выкатился на стадион с таким отрывом, что догнать его не было никакой возможности. Большунов и бросил его преследовать. Финн даже метнулся к трибуне, чтобы взять флаг, но флага не нашлось, и он финишировал, подняв руки над головой. Большунов вяло прикатил следом и в сердцах ударил палкой по снегу. На победителя он даже не взглянул.

Ну а Ларьков в эту самую минуту пошёл в отрыв. Это было красиво. Ни Харви, ни норвежцы ничего не могли поделать. Андрей просто уехал.

— Вы заранее рывок спланировали или по наитию бросились?

— Нет, дело шло к финишу, — Андрей, оказывается, всё точно рассчитал. — Я знал, что среди финишеров самый сильный Харви. Сундбю тоже финишер хороший, но он более дистанционный, в подъём старается уйти. И я решил его же методом…

Метод был правильным, Ларьков стал третьим. Казалось бы, прекрасно! Наши — с серебряной и бронзовой медалями. Но Большунов лишь мельком глянул на Ларькова и снова отвернулся. А тот не решился подойти к горюющему товарищу. И даже стеснялся радоваться за себя. Или не мог?

— Вы ликовали хотя бы внутренне, когда финиш пересекли?

— Нет. 50 километров — не такая гонка, когда можно ликовать. Все силы оставляем на трассе.

— Грандиозная Олимпиада получилась, правда? Вы могли себе такое представить до начала Игр?

— Если честно, нет, — и Ларьков уточнил. — Думаю, мало кто мог представить.

Уйдя из зоны финиша, Большунов перестал сдерживаться. Из всех репортёров ту сцену видел только я, и на Александра было больно смотреть. Он плакал! Даже надел очки, хотя туман и сумерки никак к этому не располагали. Просто не хотел, чтобы кто-нибудь видел его слёзы. Но губы кривились, и он уклонялся от дружеских похлопываний по плечу. Его можно было понять. Он только что упустил шанс стать олимпийским чемпионом. И с огромным трудом собрался, чтобы дать интервью.— Вы уже по крайней мере начали улыбаться. Это же всё-таки круто — стать многократным олимпийским призёром, верно?

— Улыбка, если честно, не показывает моего внутреннего состояния, — Александр отвечал через силу.

Но ведь и правда, такое роскошное выступление мужской лыжной команды никому и не снилось. Было бы красиво закончить Олимпиаду победой, вышел бы классический хеппи-энд. Но жизнь — непредсказуемый драматург. А что до наших, то за одного битого, как известно… Олимпийская баня дала им жару. Но теперь они сильнее — и это здорово.