В рамках большого проекта Олимпийского комитета России по изучению особенностей адаптации спортсменов к климатогеографическим условиям Рио-де-Жанейро и Пхенчхана на вопросы Службы информации ОКР ответил генеральный директор Федерального научного центра физической культуры и спорта (ВНИИФК).
— Первые и последние научные исследования особенностей адаптации спортсменов к стартам в Латинской Америке проводились перед Олимпийскими играми 1968 года в Мексике, — напомнила Елена Яшина. — По формальным признакам (разница во времени, температурный режим, влажность и т.д.) Рио-де-Жанейро не должен создавать больших проблем, но мало кто знает, что столица Игр-2016 находится в зоне бразильско-атлантической аномалии. Это тот самый знаменитый Бермудский треугольник, где у космических кораблей отказывает аппаратура. Плюс влияние трансатлантического перелета. Эти явления требовали глубокого изучения…
Анализ некоторых параметров функционального состояния спортсменов, взятых прямо на борту самолета, показал: во время длительного перелета из Москвы в Рио-де-Жанейро происходит значительное снижение кислорода и углекислого газа. Кроме того было отмечено: при чрезмерном употреблении экзотических фруктов наступало ухудшение общего состояния, что еще больше снижало физическую работоспособность.
Экспериментальным путем при тестировании атлетов различных видов спорта и специализаций было установлено, что полная адаптация в Рио-де-Жанейро наступает на седьмой день. Причем независимо от того, летят команды напрямую в Бразилию или с промежуточным сбором в Португалии или Испании. Хотя двухступенчатый перелет позволил избежать ярковыраженных десинхронозов (изменений физиологических параметров) и в любом случае при наличии возможностей являлся бы предпочтительным.
Кстати, подобных исследований по хронобиологической и климатогеографической адаптации при формировании тренировочного процесса на заключительном этапе подготовки к Олимпийским играм в странах Латинской Америки у нас до последнего времени не проводилось!
Результатом научных исследований стали не только методические рекомендации по срокам заезда и корректировки тренировочного процесса, но и подбор физиотерапевтической аппаратуры для обеспечения восстановительных процедур как в предсоревновательном периоде, так и на этапах проведения Олимпийских игр.
— По какому принципу подбирались команды для тестирования перед Рио и сейчас?
— Не буду скрывать: некоторые федерации отказывались только из-за того, что во время исследований спортсменам приходилось ежедневно проходить процедуры тестирования. Это полное право федераций и самих атлетов — принимать или отказываться от предлагаемых условий подобных экспериментальных научно-исследовательских работ. Но те, кто согласился, не пожалели об этом. Результаты сборных по стрельбе из лука, парусному спорту, пулевой стрельбе и велоспорту на Играх-2016 говорят сами за себя.
— Что изменилось в работе научных групп по сравнению с бразильским этапом?
— Во-первых, в отличие от Бразилии Олимпийские игры в Пхенчхане — это полет на восток. Известный факт: адаптация в этом направлении проходит дольше и сложнее, нежели в западном. Кроме того, в отличие от Рио, где все команды выступали практически в равнинных условиях, в Пхенчхане будет прибрежный кластер и высотный (800-900 метров над уровнем моря), что также предъявляет отдельные адаптационные требования к организму спортсмена.
Необходимо отметить, что перед Олимпийскими играми в Сеуле в 1988 году недостаточно системно, но все-таки были проведены отдельные исследования по двухступенчатой подготовке с проведением заключительных сборов на территории Дальнего Востока. Но должным образом результаты обоснованы и описаны не были. С учетом доказанности преимущества двухступенчатой модели подготовки перед Рио-де-Жанейро и имеющейся разрозненной информации со времен Сеула о проведении тренировок на разных высотах, была выстроена программа с подбором специфических индикаторов, которые при исследованиях в Рио не имели актуальности.
Другими словами, проводимые сейчас исследования, более сложные по своему исполнению, потребовали транспортировки специализированного оборудования, в том числе велоргометров, оснащенных метаболографами, стабилометрических платформ, электрокардиографов и т.д.
Результаты тестирования лягут в основу рекомендаций планирования тренировочного процесса на заключительном этапе подготовки и будут переданы специалистам Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) для обоснованного подбора средств, ускоряющих восстановительный процесс.
Для Рио-де-Жанейро такие исследования были бы слишком дорогостоящими и избыточными. Тем не менее сегодня можно говорить о том, что индикаторы и показатели, используемые в работе по Рио, были достаточными для получения достоверных результатов и, как следствие, обоснованных выводов.
Что касается Пхенчхана, в настоящее время две группы исследователей работают, проводя специализированные тесты в разных группах спортсменов — среди тех, кто летел в Пхенчхан напрямую и после сбора на Сахалине. Для каких-то определенных выводов нужно дождаться окончательных результатов и соответствующей статистической и математической обработки данных.
— С учетом того, что предстоящие три Олимпиады пройдут в азиатском регионе (Пхенчхан-2018, Токио-2020, Пекин-2022), напрашивается создание на Дальнем Востоке баз для заключительного этапа подготовки Олимпийской команды. Какие перспективы у Южно-Сахалинска?
— Спортивную составляющую пусть оценивают специалисты ОКР и Министерства спорта. Я же, как представитель науки, могу отметить, во-первых, большой интерес к вопросам научно-методического сопровождения со стороны администрации региона. На встрече с губернатором Сахалинской области Олегом Кожемяко, министром спорта и молодежной политики Антоном Зайцевым и министром здравоохранения Алексеем Паком я рассказала в общих чертах о том, как правильно организовать работу в этом направлении. Ничего сложного нет. Главное — желание и политическая воля.
Во-вторых, хотела бы поблагодарить специалистов областного врачебно-физкультурного диспансера за помощь в проведении тестирования сборной России по фристайлу. С учетом того, что вторая группа наших ученых сейчас находится в Пхенчхане, самостоятельно выполнить всю работу на Сахалине нам было бы сложно. К слову, Сахалинская область — один из немногих субъектов, сохранивших службу спортивной медицины и врачебно-физкультурный диспансер.
ВНИИФК готов делиться с дальневосточными коллегами накопленным опытом и знаниями в вопросах системного подхода к научно-методическому обеспечению тренировочного процесса. В Южно-Сахалинске это можно было бы реализовать на базе Сахалинского государственного университета.
— Какое значение для вашего института имеет сотрудничество с ОКР?
— Я очень признательна руководству Олимпийского комитета России и персонально руководителю Управления содействия олимпийской подготовке Александру Грушину за приглашение в этот проект. Работы, которые были профинансированы ОКР, в буквальном смысле слова возродили практические научные исследования в области спорта высших достижений. Для ВНИИФКа, который стоял у истоков спортивной науки, проект изучения особенностей хронобиологической и климатогеографической адаптации спортсменов к условиям Рио-де-Жанейро и Пхенчхана стал даже не столько точкой возрождения, сколько острым осознанием необходимости изменений в организации научных исследований.
— Что нужно сделать в первую очередь?
— Традиционно говорят, что нужны средства, оборудование, инновационные подходы! На мой взгляд, не это первично сегодня. Необходимо восстановление диалога, скоординированная работа между всеми участниками процесса и активная качественная передача знаний молодому поколению специалистов, в том числе и в регионы. Только тогда результаты исследований станут широко востребованы тренерами и федерациями, что неизменно отразится на спортивных результатах. Именно это не делалось многие годы, несмотря на острый дефицит подобного рода информации. Ведь цель одна — преумножение побед российских спортсменов на Олимпийских играх и крупнейших международных соревнованиях!
Юрий Бутнев, Служба информации ОКР
