Сезон в велоспорте остановлен на неопределенное время, а спортсмены возвращены с тренировочных сборов и с 29 марта находятся на карантине. Впрочем, вынужденная самоизоляция отнюдь не означает бездействие. Сложившаяся ситуация подняла важные вопросы. Например, обеспечения жильем серебряного призера Игр-2016 Дарьи Шмелевой.
— Часть наших спортсменов находились на двух сборах, но затем поступило распоряжение до 29 марта всех вернуть на место – в самоизоляцию, домашний карантин, как угодно это можно назвать. Всё приостановлено до особых распоряжений, — рассказал Службе информации ОКР президент Федерации велосипедного спорта России, трехкратный Олимпийский чемпион Вячеслав Екимов. – Все сидят по домам, никаких мероприятий по линии сборной нет. Планирую в ближайшее время связаться с нашими спортсменами из профессиональных команд и выяснить, кто в какой ситуации оказался. Команда «Газпром-Русвело», к примеру, находится в Судаке.
— Что лучше – распустить спортсменов по домам, где они неизбежно будут терять кондиции, или запереть их на тренировочных базах, как предлагали некоторые специалисты?
— Речь идет прежде всего о здоровье, а не о тренировочном процессе и поддержании спортивной формы. Ведь этот вирус имеет побочное явление в виде пневмонии, после которой вообще можно больше не вернуться в строй. С другой стороны, я понимаю спортсменов, сам был таким – они боятся отступить от тренировочной нагрузки. Поверьте, даже на карантине можно столько всего сделать со своим телом! Банальными растяжками заняться, делать отжимания, висеть на турнике. Минимальную нагрузку можно получить всегда. Конечно, она будет только тонизирующая, но на данный момент этого достаточно.
Что же касается федеральных баз, то лично я бы их использовал в полной мере. Предоставлял бы возможность спортсменам организованно жить, питаться и тренироваться. Конечно, при условии организации на такой базе полного медицинского контроля, наличия карантинного блока. Люди, разъехавшись по домам, больше рискуют подцепить что-то, находясь вне спортивного периметра.
Но в данном случае принято решение о карантине. Значит, карантин. Это такая мера – мы не можем ее обсуждать, критиковать, подвергать сомнению. Принимаем ее как факт.
— Лично вы перешли на самоизоляцию?
— Я еще в воскресенье катался на велосипеде. Людей, кстати, на улице уже было значительно меньше. А с понедельника вообще не выхожу из дома. Понимаю, для чего такие меры. Если по улице идет два-три человека на расстоянии друг от друга – это не опасно. Но когда возникает большая плотность, которую я наблюдал, к примеру, в «Лужниках», где в субботу яблоку негде было упасть от гуляющих и занимающихся спортом, то может возникнуть очаг распространения вируса. На кого-то предупреждения действуют, на кого-то нет. В полной мере карантин заработает, когда начнут применять штрафные санкции.
— Как разрешилась ситуация с призером Игр-2016 Дарьей Шмелевой, у которой не оказалось жилья в Москве на время карантина?
— Ей, а также двум другим спортсменкам, оказавшимся в похожей ситуации, предоставили возможность разместиться на базе в Новогорске. Но пока не знаю, воспользовались ли они ею, поскольку о тренировках речь не идет. Грубо говоря, они могут приехать и смотреть телевизор.
Домом Даши оказалась комната в общежитии УОР – в ней она проживает с 2011 года. Сейчас общежитие также закрыли из-за коронавируса. История странная. Шмелева – уважаемая спортсменка, которая многого добилась. Мне казалось, что, будучи москвичкой, имея такие звания и достижения, не заняться вопросом квартиры – это удивительно. Понимаю ее – спортсменке может быть некогда. Но есть ведь непосредственные руководители. Планирую включиться в этот вопрос, поставить его на уровне департамента спорта Москвы. Это просто неправильно.
— Случай Шмелевой – самый сложный в ситуации, когда всех отправляли на карантин?
— Он скорее не сложный, а неординарный. Как-то мы привыкли, что у всех есть дом, родители, у кого-то семья. Это по умолчанию воспринимается обычной историей. А здесь явное несоответствие между уровнем спортсменки и тем, что происходит вокруг нее. Сейчас появился дополнительный повод заняться вопросом вплотную.
– Есть какие-то плюсы от такого карантина?
– Да. Отойдя от организации спортивных мероприятий, сейчас появилась возможность заняться базовыми и очень нужными вещами. Я говорю о нормативных документах, других вопросах, которые можно делать заочно. Считаю, что именно в такой момент мы можем организовать виртуальное общение по видеосвязи на уровне руководителей федераций, министерства, чтобы обсуждать какие-то фундаментальные вещи – что мы хотим делать, куда двигаться. И решать это накоротке. Каждый мог бы озвучить свои локальные проблемы, и это бы сложилось в общую картину управления спортом. Не исключаю, что такое общение могло бы привести даже к изменениям в законе о спорте.
— Олимпийские игры перенесены на год. Как будет решаться вопрос с лицензиями в тех дисциплинах велоспорта, где они еще не разыграны до конца – ВМХ и маунтинбайке?
— Сейчас на этот вопрос никто не может ответить. Международный союз велосипедистов (UCI) тоже находится на карантине, новостей оттуда пока нет. Вопрос лицензий на Олимпийские игры в любом случае должен быть согласован с МОК и на уровне руководства UCI. Я считаю, что представители ВМХ и маунтинбайка должны получить возможность дополучить лицензии.
— Сколько лицензий в этих видах завоевали наши спортсмены на данный момент?
— В маунтинбайке две лицензии, обе – у мужчин. Здесь нашей женской команде было бы выгодно, чтобы отборочные соревнования продолжились. Девушки близко подбирались к завоеванию путевок, но им немного не хватило. В ВМХ шесть российских спортсменов на данный момент получили право выступить на Олимпийских играх.
Илья Зубко, Служба информации ОКР
