Бронзовый призер Олимпийских игр в лыжной эстафете в интервью Службе информации ОКР подвела итоги сезона, поделилась впечатлениями от работы в сборной России с Юрием Бородавко, рассказала о роли Елены Вяльбе в успехах лыжной команды в Пхенчхане и своих кумирах детства.
— Насколько важны для вас две победы на национальном чемпионате в Сыктывкаре?
— Они важны и в спортивном, и в психологическом плане. До этого я не выигрывала чемпионат России. В прошлом году в Ханты-Мансийске была второй (после Анастасии Седовой – Прим. Ред.) в марафоне. Кроме того, эти победы стали для меня первыми в завершившемся сезоне. Получилась хорошая точка. Это придает уверенности на будущее, способствует своего рода самоутверждению: да, действительно, я один из лидеров национальной команды.
— В ходе сезона вы выиграли бронзу в эстафете на Олимпийских играх и впервые в карьере поднялись на личный подиум по итогам этапа Кубка мира, заняв второе место в гонке на 10 километрах в Лахти. Для вас это сопоставимые достижения?
— С Олимпийскими играми ничто не сравнится – ни чемпионаты мира, ни, тем более, этапы Кубка мира. Второе место в Лахти – это очень высокий для меня результат, какого от себя после Олимпиады не ожидала. Ведь к концу Игр казалось, что я сильно выхолощена морально и физически. Но мы провели несколько дней в Москве, и, видимо, организм успел отдохнуть. Пошла вторая волна.
— Чемпионат России показал, что вы, как Александр Большунов и Юлия Белорукова смогли длительное время поддерживать себя в высокой форме. Как это удалось?
— Действительно, не каждый может показывать высокие результаты в конце сезона. Это показатель хорошей летней подготовки, в ходе которой была проделана очень большая работа.
— Что в ней для вас изменилось?
— Все. Я поменяла тренера. Стала работать с Юрием Викторовичем Бородавко, которому полностью доверяю.
— Он ведь тренировал еще вашего отца Михаила Непряева?
— Да, и они по-прежнему общаются. Кроме того, Бородавко дружит с моим тверским тренером Александром Васильевичем Смирновым.
— Давайте, однако, вернемся к вашей подготовке. Какие же коррективы были внесены в тренировочные планы?
— Увеличились и объем тренировок, и средняя тренировочная скорость, больше стало силовых упражнений. Всего понемножку – и это дало эффект.
— В сборной сотрудничаете со своим бывшим тренером Маркусом Крамером?
— Нет. Так получилось, что на Олимпийских играх он был нашим единственным тренером. Но я не сотрудничаю с его командой. У меня есть свой личный тренер, с которым мы практически каждый день созванивались. Юрий Викторович давал наставления по тактике и тренировкам между гонками, успокаивал – он умеет оказать позитивное влияние на своих спортсменов.
— Почему же вы все-таки ушли от Крамера?
— Подробности излагать не буду. Замечу лишь, что с ним у меня не было результата, и меня просто не оставили у него в команде. К счастью, я попала в группу к Бородавко.
— В эстафете на Олимпиаде вы бежали первый этап. Вас поставили на него как хорошего спринтера, умеющего побороться за место на лыжне, как бы «растолкать локтями»?
— Юрий Викторович еще летом говорил, что я планируюсь на первый этап, так что решение на мой счет не стало для меня неожиданностью. Конечно, в эстафете важен каждый этап, но первый задает тон. Если он провальный, то обычно вся эстафета не задается. Ставилась задача создать хороший плацдарм и не взваливать всю работу на Анну Нечаевскую, которая бежала на последнем этапе, чтобы она могла со спокойной душой финишировать.
— Вы передали эстафету Белоруковой первой. Были полностью довольны собой?
— Да. Считаю, что справилась со своим этапом.
— А что думаете о 8-м месте в скиатлоне? За него вас даже сдержанно хвалили.
— Скиатлон был первой гонкой на Олимпийских играх. Я заняла самое высокое место среди россиянок, но не думаю, что за 8-е место стоит хвалить.
— Так ведь надежд на женскую команду было не очень много. В десятку попала – уже молодец!
— Может, у начальства и тренеров не было надежд, но могу честно сказать за себя и за девочек: мы были нацелены на эстафету и верили, что можем побороться за медаль.
— Досадно было финишировать на 4-м месте в спринте?
— У меня остались смешанные чувства. С одной стороны, я понимала, что для меня это высокий результат, мой максимум. Тем более, что тогда у меня еще не было подиумов. Но когда останавливаешься в шаге от медали, страшно обидно.
— Когда в финале оказываются представители одной страны, возникает вопрос: нет ли некоего командного плана, как в велогонках, во время которых условные рядовые подчиняют себя интересам лидера.
— У нас каждый бежал за себя. Это же личная гонка. Была бы возможность, я не отдала бы Юле медаль. Даже если бы в команде был лидер, у меня не тот характер, чтобы кому-то помогать в личных гонках и дарить медаль, которую могу завоевать я.
— Александр Большунов признался нам, что в следующем сезоне планирует поработать над финишем. Нужно ли и вам совершенствоваться в этом компоненте?
— Мне на самом деле много над чем надо работать. Прибавлять нужно, наверное, во всем. Но в первую очередь я стремлюсь подтянуть «конек». Сейчас у меня «классика» идет намного лучше. А хотелось бы стать универсалом, чтобы успешно выступать в набирающих популярность мини-турах вроде «Тур де Ски», на которых под занавес проводятся гонки преследования коньковым ходом. А последняя гонка имеет решающее значение. Не хочется в ней все проигрывать.
— На Олимпийских играх вы даже не бежали 10 километров свободным стилем, в то время как и в Лахти, и в Сыктывкаре успешно выступали на этой дистанции «классикой».
— Это факт. Хотя в Пхенчхане я сама отказалась от «десятки», чтобы лучше подготовиться к последующим гонкам.
— Какова была на Олимпиаде роль президента Федерации лыжных гонок России Елены Вяльбе? Она не могла постоянно быть рядом с командой, но, как нам рассказывали, устраивала неформальные встречи с лыжницами.
— Елена Валерьевна – большая молодец. В Пхенчхане она была в роли матери: покупала сладости и баловала нас, когда мы пару раз встречались за пределами Олимпийской деревни. Кроме того, мы постоянно чувствовали ее поддержку с трибуны. Такое впечатление, что Елена Валерьевна была нашим самым эмоциональным болельщиком. Ее энергия передавалась нам.
— На встречах она давала практические советы или это были, скорее, мероприятия для сплачивания коллектива?
— Пожалуй, второе. Ведь у каждого спортсмена есть свой тренер, с которым и обсуждались рабочие вопросы. Со стороны Вяльбе никакого давления не было. Наоборот, только положительные эмоции.
— Кто был вашим кумиром в детстве?
— Юлия Чепалова и Юстина Ковальчик. Та же Вяльбе – одна из величайших лыжниц в истории России. Но она выступала несколько раньше. А Чепалова и Ковальчик – тогда, когда я росла. Смотрела трансляции с лыжных гонок и восхищалась ими.
С Ковальчик мы соревновались на лыжне и общались – полька хорошо говорит по-русски. Поначалу не могла поверить, что эта встреча произошла у меня наяву. А вместе с Чепаловой тренировалась моя мама, которая, кстати, в 1995 году была чемпионкой в эстафете на зимней Универсиаде (до замужества Ирина Крупышева – Прим. Ред.). Когда сейчас на чемпионате России проходил скиатлон, в котором я не участвовала, Чепалова подошла ко мне и передала маме привет. Было очень приятно.
