На вопросы Службы информации ОКР ответила бронзовый призер Олимпийских игр-2018 в эстафете, представительница славной лыжной династии Анастасия Седова.
– На чемпионате России в Сыктывкаре вы победили в скиатлоне, так что, должно быть, удовлетворены своим выступлением на заключительном старте сезона?
– Хотелось бы получше пробежать мою любимую классическую разделку на 10 километров, но на ней даже в России высокая конкуренция – и это хорошо. Заняла в итоге третье место вслед за Натальей Непряевой и Марией Гущиной.
– Вы ведь третий сезон подряд завоевываете золото на национальном чемпионате?
– Два года назад в Тюмени выиграла скиатлон, потом в Ханты-Мансийске – «тридцатку» и вот теперь – снова скиатлон.
– Почему же, говоря о любимой дисциплине, вы не скиатлон назвали?
– Потому что он тяжелый. После смены лыж трудно переключиться с «классики» на «конек». Другие мышцы работают.
– Вам какой стиль больше нравится?
– «Классика». Хотя сервисмен в сборной страны сказал, что я «конькистка». Возражала ему, но, на самом деле, четких предпочтений у меня нет. Я вообще люблю бегать на лыжах. Бывают узкие специалисты, а у меня и то, и другое получается. И это хорошо.
– Универсализм же теперь ценится.
– Это понятие подразумевает еще и умение бегать как длинные дистанции, так и спринты, которые у меня совсем не получаются.
– В бронзовой эстафете на Олимпийских играх вы преодолевали свой этап «коньком», самое высокое для себя место в индивидуальных гонках – восьмое – заняли на дистанции 10 километров также свободным стилем.
– Поэтому сервисмен и назвал меня «конькисткой».
– Когда мысленно обращаетесь к эстафетной гонке в Корее, что в первую очередь вспоминается? Собственный этап?
– Нет, гонка в целом. Мы настраивались на нее, и сейчас я вспоминаю о ней с теплотой и гордостью за страну. Не каждый сможет завоевать олимпийскую медаль, а мы сумели выступить достойно, несмотря на общую сложную ситуацию.
– Перед эстафетой были хорошие предчувствия?
– Утром в день старта бегали вместе с партнерами по эстафете кросс. У всех было отличное настроение, смеялись, разговаривали на посторонние темы. Понимали, что шанс есть и старались избегать переживаний. Поэтому вплоть до старта не разговаривали о предстоящей гонке. Когда же находились в накопителе, где спортсменки ожидают выхода на трассу, то смотрели друг другу в глаза и понимали, что у всех боевой настрой.
– Предполагали, что придется бороться с командой Финляндии за бронзу?
– Соперницами считали норвежек, шведок и финок. Рассматривали также немок. Но эстафета – во многом лотерея. В ней присутствует фактор случайности. Как в спринте, кто-то может упасть. Бывает, что выстреливают те, от кого этого не ждут. Поэтому в первую очередь мы настраивались на собственный результат.
– Испытывали тревогу, когда Пярмякоски на последнем этапе стала отыгрывать преимущество у Нечаевской?
– Поначалу да. Но на втором круге разрыв больше не сокращался, и мы поняли, что будет медаль. Хотя все равно было волнительно. Стояли на финише и держали вместе кулачки.
– Вы решили покинуть группу Маркуса Крамера в расчете на более высокие места в международных стартах?
– Конечно. Много размышляла и пришла к выводу, что мне лучше вернуться к отцу, Николаю Седову, который вывел меня на международный уровень. Для Маркуса это стало сюрпризом, но он понял меня, и мы остались в добрых отношениях, так что и в дальнейшем будем сотрудничать.
– В самоподготовке есть известный минус – не с кем конкурировать. Будете тянуться за старшим братом Петром и Артемом Мальцевым, который в Сыктывкаре выиграл марафон?
– Куда мне до них…
– А в детстве пытались догнать Петра?
– Конечно. Старшие парни были примером для подражания. Глядя на них, бежалось быстрее.
– Вам биатлон нравится?
– Да, но, думаю, у меня в нем не получилось бы из-за психологии. Я очень эмоциональный человек, так что промахи в стрельбе, наверное, негативно влияли бы на физическое состояние.
– Ваш отец Николай Евгеньевич поведал, что вы с Петром вынуждены ежедневно сидеть с 18 до 19 часов на автозаправочной станции в ожидании возможного визита допинг-офицеров.
– Мы живем в Сарове, а это, как известно закрытый город. Одно из условий для восстановления РУСАДА заключалось в том, что мы не должны «ставить промежутки» в закрытых городах. Пришлось выезжать «за колючку» на автозаправку, что километрах в пяти от города. Сидим в автомобиле и ждем – вдруг приедут.
– Хоть раз приехали?
– Нет. Но не хочется желтую карточку получить и подпортить себе репутацию. Вот и вычеркиваем каждый день час из жизни. У меня нет детей, а у Пети дочь. Лучше бы он это время с ней проводил.
– Артем Мальцев тоже выезжает за Саров?
– Он в Нижнем Новгороде живет. И его нет в системе АДАМС.
– Не дорос?
– Это не всегда от уровня спортсмена зависит. Сергей Турышев, который в этом году заканчивает карьеру, бегал на этапах Кубка мира, но в системе АДАМС не состоял. Анастасию Доценко на год из нее вывели, а потом опять ввели. В ВАДА сами решают, кого туда включать, а кого нет.
