О контрольных прокатах
— Было волнительно, наверное, больше всего волнительно, когда я сидела и делала прическу. Я каждый раз прокручивала этот момент. Меня аж потряхивать начинало, но потом это сошло на нет. Я просто вышла на лед и почувствовала его, зал, и все как рукой сняло. Просто шла в своем коридоре и знала, что делать, – приводит слова Косторной “СЭ“.
О разнице тренерских подходов
— У каждого тренера он свой. У Этери Георгиевны в том числе, у Евгения Викторовича кардинально другой… наверное, более спокойный. В моей команде спокойно, и это очень чувствуется. Месяц я тренировалась, мы делали все то же самое, прыжки, прокаты. Может, где-то даже сильнее стала ОФП. Но, если даже после сильной ОФП, у меня на льду что-то не получалось, никто не гнал, ничего не кричал, не ругался. Говорили: «Ну, давай тогда оставим, на следующей тренировке сделаем. Сейчас поработаем над другими вещами». Если я чувствую, что на утренней тренировке не могу откатать программу, мы поедем делать макеты. Кажется — без прыжков, халява. А на самом деле это очень помогает выносливости, и вообще много чему.
Об ситуации вокруг перехода к Евгению Плющенко
— Было достаточно много звонков, но я говорила, что не буду комментировать. Понятно, мне никто не запрещал ничего выкладывать. Но я просто считаю, что, если человек ушел, на это были причины. Без причин человек не уходит, от добра добра не ищут. И выкладывания этих постов в Instagram — это обидно. Эти «ответки» друг другу… Если настолько неймется, встреться и глаза в глаза выскажи все, что ты хочешь. Мне кажется, это немного неправильно. Но я не могу никого осуждать.
О существовании “списков нон-грата”
— Ну не то чтобы… Но были некоторые проблемы. Потому что, грубо говоря, я считаю, что такие спортсмены как я, как Аня, даже как Камила, не могут кататься с детьми 2010 года рождения. Даже если могут — наверное им нужно как-то объяснить, что девочки взрослые, они не станут давать тебе поблажки. Если ты им помешаешь, они либо на тебя прыгнут, либо наорут. Чтобы в следующий раз ты понял, что так нельзя. Так было у меня в детстве всегда — меня выводили на взрослый лед, и — по бортам, по бортам. Помешаешь кому-нибудь — уйдешь отсюда прямо очень быстро.
И был такой момент — я сказала тренерам, что нас и так уже восемь человек, взрослых спортсменов, и сумасшедший темп тренировки. Выводить туда детей, которые не привыкли к этому, надо очень аккуратно. Так получилось, что у нас четверым сказали просто «выходите!». И они не понимали ничего, они вроде все делали как всегда, но при этом дико мешали. И меня это очень сильно раздражало.
О том, как принималось решение о переходе
— Это было 17 июля. Перед второй тренировкой я поняла, что там были просто проблемы взаимопонимания, потерян коннект. Поэтому я позвонила Сергею Александровичу (Розанову. — Прим. Team Russia): «Такая ситуация. Есть возможность?». Он ответил: «Подожди пару дней, мы сейчас устаканим, ты еще раз подумай, потому что это очень неожиданное решение. Столько лет работать в команде, достигнуть результатов. И это очень большие перемены». Я очень благодарна предыдущему штабу за свои достижения. Но через пару дней был повторный звонок, я сказала, что да, все обдумала и решила. И мы начали организовывать переход.
