Лидер мужской сборной России по велоспорту на треке, бронзовый призер Игр в Рио-2016, чемпион мира Денис Дмитриев в откровенном интервью Службе информации ОКР рассказал о самых экзотических путешествиях, первых шагах в профессиональном спорте и личном рекорде скорости.
МНЕ НРАВИТСЯ БОРЬБА С САМИМ СОБОЙ
— На сборах вы каждый день тренируетесь по много часов. Часто возникали мысли бросить это занятие? Не пахать на треке и в тренажерном зале, а устроиться куда-нибудь в теплый офис.
— Как ни странно, сильно меня на эту тему не «накрывало» ни разу, хотя у некоторых чуть ли не до нервного срыва доходит иногда. Я уже 20 лет занимаюсь велоспортом и, по сути, каждый день делаю одно и то же. Но не было никогда желания это бросить. Наверное, я в хорошем смысле этого слова по-сумасшедшему люблю свое дело.
Понятно, что уже возраст, и эти Олимпийские игры будут для меня последними. Хотя, кто его знает – до Парижа всего три года осталось (улыбается). Пока основная цель – Токио, а дальше особых планов нет. Конечно, задумываюсь о том, чем хотел бы заниматься после завершения карьеры велосипедиста. И не могу себе на этот вопрос ответить. Настолько люблю то, что я делаю здесь и сейчас… Велоспорт — всегда эмоции, выиграл ты или проиграл, ежедневная борьба с собой. От всего этого я получаю удовольствие.
— С учетом рельефа ваших мышц, вариант дальнейшего трудоустройства напрашивается сам собой. В любом фитнес-клубе вас бы на руках носили, если бы захотели там тренером поработать.
— Вариантов много. Мне нравится и в зале с железом заниматься, и учить людей кататься на велосипеде. Но пока после спорта я себя не вижу больше нигде. И очень хотел бы в будущем найти такую работу, на которой получал бы хотя бы долю эмоций, которые испытываю сейчас.
— У вас достаточно популярный Инстаграм – больше 94 тысяч подписчиков. В эту сторону не думали развиваться?
— Честно говоря, от этого я быстро устаю. Иногда бывает вдохновение, креатив прет. Какие-то видео смешные делаю, народ реагирует на это бешено. Но иногда в тот же Инстаграм наоборот неделями не захожу – не хочется просто. Поэтому у меня соцсети – по настроению. А ими ведь нужно постоянно заниматься, чтобы всё получалось.
— От соцсетей вы устаете, а педали крутить часами – нормально?
— На треке, мне кажется, я готов тренироваться в режиме 24/7. Да, бывает, что от этого устаешь. Например, на сборах у нас довольно жесткий четырехнедельный цикл. И к концу третьей недели этот эффект появляется. Когда проснулся, глаза открыл, и ты уже устал. И начинается борьба с самим собой, когда каждая клетка твоего организма говорит: «Ну куда ты идешь? Зачем ты давишь на педали? Не надо этого делать». А тебе нужно выполнять задачи, прогрессировать изо дня в день.
Тут происходит самое интересное. Демон над одним плечом шепчет: «Да хватит тебе, захалявь. Тренер не заметит». А ангел над другим напоминает: «Впереди Токио, давай, соберись!». Мне нравится эта борьба с самим собой.
НА РОДИНЕ НАРКОКАРТЕЛЕЙ
— Самый жесткий сбор в вашей карьере?
— Когда мы готовились к чемпионату мира-2020 в Берлине. Дело было в Кейптауне.
— Зачем лететь аж в ЮАР, чтобы готовиться к немецкому турниру?
— Один часовой пояс. Плюс – в ЮАР в это время было тепло. Нам же очень важно иметь возможность ездить на велосипеде не только на треке, но и на открытом воздухе.
— Чем еще привлекло это место?
— Там классный велотрек. Он бетонный. В отличие от деревянного, на котором легче развить большую скорость, бетон дает большее сопротивление. Этот трек накрыт огромным металлическим ангаром, и на нем обитает очень много разных птичек. И, как в фильме «Эйс Вентура», всё покрыто продуктами их жизнедеяльности. К счастью, обычно сухими (смеется).
— Вы запомнили этот сбор из-за нагрузок, или антураж был слишком колоритный?
— Из-за нагрузок. Антураж, кстати, был нормальный. Мне понравилось, хотя нас изначально застращали, рассказывали о высокой преступности. Мы жили в, скажем так, полуприличном районе. С одной стороны, хорошая застройка, но рядом, на горе – фавелы. Нас сразу предупредили, что велосипеды около кафе лучше не оставлять. Но какого-то ужаса я не увидел.
— Путешествий у вас в карьере было немало. Самые экзотические воспоминания?
— Новая Зеландия понравилась. Там нереально красивая природа. Как на картинке – очень яркая, зеленая трава, черно-белые коровки, аккуратные деревянные заборчики. Прямо как на фотографии. У них реально своя атмосфера – как будто ото всего мира новозеландцы отделились.
— Новая Зеландия – это все-таки цивилизация. А как насчет экзотики?
— Колумбия. Город Кали. Я смотрел сериал «Наркос» — в первом сезоне рассказывается о Пабло Эскобаре, в следующем – о жизни другого картеля. Так вот, Кали является родиной этих наркокартелей и входит в число самых опасных городов мира.
Там проходил чемпионат мира по велоспорту на треке. Я подозреваю, что местным мафиози сказали ничего не делать со спортсменами. Но без историй всё равно не обошлось. У кого-то украли велосипеды. А немцы полезли на гору, которая оказалась чуть ли не самым криминальным районом. Как они потом объяснили – хотели сделать фото с видом на город. Взяли с собой телефоны, фотоаппараты, часы. Естественно, на этой горе их всех «раздели».
А больше всего Колумбия мне запомнилась болельщиками. Они нереально крутые! Ни в одной стране мира такого не видел. Понятно, что в первую очередь они поддерживают своих. Но если ты как-то себя проявил – красиво выиграл, или продолжил гонку после падения – то тоже становишься их любимчиком. И когда выходишь на старт, трибуны просто взрываются – неважно, из какой ты страны.
— Вам удалось завоевать сердца колумбийцев?
— Да. Три года подряд я там выигрывал Кубок мира. И уже на второй приезд, когда выходил на трек, поддержка была сумасшедшая. Даже сейчас, когда об этом рассказываю, мурашки бегут. После соревнований они целыми семьями шли фотографироваться со мной. Трогали ноги – особенно детям было интересно. Душевные очень люди.
Латиноамериканцы вообще все такие. В Мексике на Кубке мира была история в 2014 году. Парень по имени Маркос работал на ресепшене в гостинице, где наша команда остановилась. Разговорились, и он настолько проникся велоспортом, о котором до этого знать не знал, что стал настоящим фанатом. Теперь он сам катается — недавно проехал 200 километров по горам на маунтинбайке, участвует в любительских соревнованиях. Даже заказал форму «Газпром-Русвело», которую ему там в Мексике какие-то бабушки сшили – постоянно выкладывает фото в Инстаграме, пишет нам.
Больше всего Маркос подружился с нашим массажистом Сашей Валовым. И в 2017 году он даже прилетел в Россию – побывал в Москве, в Питере. Сейчас копит деньги, чтобы еще раз в гости приехать.
— В Колумбии очень много сильных велогонщиков-шоссейников. Побывав там, чем можете это объяснить?
— Прежде всего высокогорьем. Когда тренируешься в условиях гипоксии, то это дает результат. Второе – если ты на велосипеде, и у тебя хотят его отобрать, то приходится ехать очень быстро, чтобы не догнали (смеется).
— Вы вообще по натуре путешественник? Отпуск как предпочитаете проводить?
— Да, я люблю путешествовать. Кайфую от чего-то нового, да и в знакомые места нравится возвращаться. Я не фанат ездить на экскурсии – на них такое ощущение, что тебя постоянно «разводят». Какие-то кружки продают, магниты и так далее. Лучше самому взять машину напрокат, или на общественном транспорте поехать, посмотреть – без туров, без гидов. Но носиться по музеям сломя голову не буду в любом случае. Пару мест посетить – мне достаточно.
При этом в последнее время мы с женой предпочитаем отдых в стиле тюленей. Во время пандемии ездили в Турцию, в семейный отель с аквапарком. До нее побывали в Эмиратах, но они смешанные впечатления оставили. Стоит чуть в сторону от туристических мест отойти, и там какой-то ужас. Красивая обертка, но не очень вкусно внутри.
УТРОМ — ДЗЮДО, ВЕЧЕРОМ – ВЕЛОСИПЕД
— Когда вы в детстве выбрали трек, думали о том, какой доход этот спорт может приносить?
— Конечно нет. Думаю, никто так не думает. Мама старалась меня отдать во все возможные секции. Наверное, просто чтобы не шатался без дела. Я и футболом занимался года два, но играл в него плохо. Всё время сидел на скамейке запасных.
— У вас ведь опыт дзюдо есть неплохой?
— Да. В какой-то момент ходил одновременно в две секции. Утром занимался дзюдо, а вечером – велоспортом. Приходил домой и просто падал лицом в подушку.
— Вы росли в Александрии. Какой там может быть велоспорт?
— Сейчас этого, конечно, уже нет, но раньше там была серьезная велосипедная школа, из которой вышла пара неплохих украинских велосипедистов.
— К слову, как вы вообще оказались в Александрии, хотя родились под Рязанью?
— Когда мне исполнился год, родители развелись. Мамин отец – украинец. При этом бабушка жила в Звенигороде. С дедом она познакомилась, когда он служил в армии в Подмосковье, и уехала за ним в Александрию. Туда же после развода из Рязани перебралась мама со мной. Но город маленький, работы не было. Поэтому мама ездила на заработки в Москву, а я приезжал к ней на летние каникулы.
— Итак, вы занимались двумя видами спорта. Как пересилил велоспорт?
— Мне нравилось и там, и там. Но мама посчитала, что пора выбрать что-то одно. Решила посоветоваться с тренером по дзюдо. Он ответил так: «Конечно, я бы хотел, чтобы он занимался дзюдо. Но у меня есть друг велосипедист, мы начинали заниматься одновременно. В итоге он уже полмира объездил, а я до сих пор здесь и жалею, что тоже не стал велосипедистом».
— При этом речь идет о шоссе. А как вы тогда на треке оказались?
— Мне исполнилось 14, стало получаться в велоспорте. Тренеры видели какой-то потенциал и предложили устроить в спортивный интернат в Харькове. Там как раз был трек, в начале 2000-х украинцы выиграли чемпионат мира в командной гонке и вообще выступали неплохо. У мамы всё неплохо складывалось в Москве, поэтому она предложила выбрать – либо Харьков, либо перебираться к ней. Я не мог решиться и летом поехал к маме.
Начали выяснять, где в Москве занимаются велоспортом. Нас отправили в Крылатское. Там я увидел здание велотрека, и так оно меня впечатлило – как огромная шляпа. Район тоже красивый. Посмотрел и заявил – «сюда хочу». Летом никого из тренеров там не нашли – все были на сборах, и нам сказали приходить в сентябре. Но о Харькове больше даже не думал.
— Я правильно понимаю, что к этому моменту на велотреке вы ни разу не катались?
— Именно. Изнутри трек я впервые увидел только в сентябре. Сначала даже не понял, что по этой стене люди на велосипедах ездят, отказывался туда идти. Говорил тренеру Евгению Дмитриевичу Барымову, что только по шоссе готов ездить. Но убедили меня попробовать. Полчаса кружился, пока рискнул туда заехать. К нам как-то приезжал Максим Траньков, так он за пять минут это сделал. А я долго не мог решиться.
ТОРМОЗА НАМ НЕ НУЖНЫ
— К специфике трекового велосипеда долго привыкали?
— Без проблем. Да, тут нет тормозов. Нельзя просто бросить вращать педали – их нужно крутить постоянно. Когда хочешь снизить скорость, то ногами усиливаешь сопротивление и постепенно останавливаешься.
— Почему нет тормозов у трековых велосипедов?
— Сама философия гонок на треке не подразумевает торможение. Мы едем настолько близко друг к другу, что в 99% случаев просто не успеешь затормозить. Поэтому они ничего, по сути, не дают. Чтобы не упасть на треке, надо реагировать рулем и объезжать препятствие.
Точно также здесь не нужны разные скорости на велосипеде – рельеф ведь один и тот же. Передачу мы ставим заранее – подбираем на тренировках соответствующие шестеренки, которые позволяют разогнаться лучше всего. Вообще, чем меньше на велосипеде комплектующих, тем он легче и тем быстрее едет.
— В какой момент поняли, что трек – действительно призвание?
— Когда в первый раз на него заехал, подумал, что не так уж всё и страшно. Даже весело местами. Сначала я просто катался, потихоньку тренер стал давать какие-то упражнения. Однажды он решил меня протестировать — предложил проехать за старшими ребятами, сделать ускорение. Я всё сделал и не отстал. Евгений Дмитриевич похвалил. А меня так впечатлила скорость порядка 65 км в час, на которой мы входили в виражи. И это ощущение прилива адреналина, скорости, какого-то могущества было очень мощным.
— Почему именно спринт, а не темповые гонки?
— Все ученики моего тренера были старше. Однажды вся группа отправилась на зимний сбор, и Барымов по-дружески попросил приглядеть за мной Владимира Петровича Леонова, который как раз специализировался на работе со спринтерами. И когда команда вернулась через месяц, то я на всех спринтерских отрезках был быстрее старших ребят. Видимо, тренеры это между собой обсудили. И Леонов сказал, что мне надо в спринт.
— Вам больше нравится эта специфика – выложиться за 30 секунд, а не монотонно крутить педали по 6 часов, как в велошоссе?
— Наверное, это дело привычки. Но если бы мне сейчас предложили вернуться в прошлое и выбрать путь шоссейника, я бы отказался. Спринт – это эмоции, взрыв, скорость, постоянный экшен. На соревнованиях ты должен сидеть, как амеба, в максимально экономном режиме и психологически, и физически. А перед заездом за 5 минут нужно максимально возбудить нервную систему. И снова успокоиться, в ожидании следующей гонки. Такое «раздергивание» самого себя по 5-6 раз в день – непростая задача.
В треке если ты ошибаешься в заезде с соперниками, сопоставимыми по классу, то проигрываешь гарантированно. На шоссе ты можешь ошибиться 20 раз, но при этом выиграть гонку. Первый вариант мне нравится больше.
С ГОРЫ БЫСТРЕЕ «ЖИГУЛЕЙ»
— Какую максимальную скорость развивали на велосипеде?
— На треке – 78 км в час. На шоссе с горки однажды было 106, хотя есть такие, кто ехал 120. С рекордом скорости вышла забавная история. Сбор в Крыму. В районе Алупки есть трехступенчатая гора – идет пологий спуск, потом 100 метров ровные, затем резкий спуск, еще равнина и третий спуск. Когда едешь с нее, ложишься грудью на руль, улучшая таким образом аэродинамику. Ловишь воздушный поток велосипедиста, который впереди, и разгоняешься максимально.
Как-то раз в хорошую погоду спускаемся мы с этой горы, и я чувствую – едем очень быстро. В какой-то момент поравнялся с «Жигулями» – водитель машины смотрит на меня и крутит пальцем у виска. Глянул на спидометр – 100 километров в час. Потом показания приборов изучил и понял, что во время этой поездки и разогнался в какой-то момент до 106.
— Это ведь страшно – лететь на такой скорости с горы на велосипеде?
— Когда увидел скорость, стало страшно.
— Самые пугающие моменты в велосипедной карьере?
— Машина меня сбивала в Крылатском. Справедливости ради, это я пренебрег ПДД. Надо было пропустить автомобиль, а я думал, что проскочу перед ним. Водитель, видимо, был с этим не согласен, и ударил меня прямо в заднее колесо. Я, естественно, улетел. Поднимаюсь – передний бампер машины на земле валяется. Думаю про себя: «Вот попал, еще и за бампер платить придется». Но водитель, видимо, сам испугался и не обратил внимания, что ехал по главной дороге – подбежал, предложил в травмпункт отвезти. А когда убедился, что обошлось без серьезных травм, закинул бампер в салон и быстро уехал (смеется). Пришлось потом, правда, тренеру объяснять, почему у меня колесо в узел завязано.
— Это в молодости такие приключения были?
— Да. Но та история – еще не самая страшная. Примерно такие же скоростные спуски, как в Крыму, мы устраивали и на Кипре. Соревновались друг с другом на сборах – кто первый. Однажды я уехал далеко ото всех с самого начала. Спуск долгий – минут 15-20. И от низкой посадки шея сильно затекла. Распрямился только перед самым последним, вроде бы плавным поворотом. В глазах из-за этого движения потемнело, забегали звездочки. Следующий кадр – лечу в водослив на обочине, прямо на острые камни. В итоге сильно рассек голову, отбил почки и оторвал мышцу на спине. Худшее мое падение.
— Травмы могли быть и серьезнее. Падать правильно учились, наверное, еще в секции дзюдо?
— Да, и это тоже пригодилось. Спасла еще и конституция тела. Велосипедисты-шоссейники, особенно те, кто у кого горная специализация – сухие, худые. Поэтому у них так часто переломы после падений — из-за отсутствия мышечного корсета. У нас, спринтеров, к счастью, мясо есть. И мышечная масса защищает.
ДИНАМОВЕЦ НОМЕР 23
— Нет ревности к представителям игровых видов спорта? Вы тренируетесь, выигрываете медали на больших турнирах, а миллионеры – футболисты и хоккеисты?
— Я люблю красивый футбол, когда играют сильнейшие – Лига чемпионов, Евро, чемпионат мира. Всё остальное не смотрю. Высокие зарплаты футболистов – окей. Меня больше всего возмутила история с присвоением игрокам сборной заслуженных мастеров спорта. Для меня с детства это была величина. Такое звание обычно дают, когда ты становишься чемпионом мира, завоевываешь олимпийскую медаль. Но когда людям дают ЗМС за выход в четвертьфинал… По моему мнению, это немножко обесценивает звание заслуженного мастера спорта.
— Вы выступаете за «Динамо». Поддерживаете этот клуб в других видах спорта?
— Конечно. В «Динамо» я практически всю жизнь. Люблю наш хоккейный клуб. У нас есть определенная квота билетов на домашние игры, и как-то с друзьями пошли на матч с «Салаватом». Там мне предложили сделать символическое вбрасывание шайбы — поучаствовал с удовольствием. И хоккейный свитер «Динамо» мне тогда подарили – с фамилией «Дмитриев» и номером 23. Номер сам выбирал – по жизни он для меня знаковый.
— С главным хоккейным динамовцем Александром Овечкиным знакомы?
— Пока не удалось пообщаться, но хотелось бы. Как-то были на сборах во Флориде и пошли на игру НХЛ. «Пантерз» играли с «Детройтом», и мы отправились смотреть на Павла Дацюка. Впечатления, конечно, нереальные. В плане шоу американцы молодцы.
— В России очень популярно фигурное катание. Нравится?
— Честно говоря, виды спорта, в которых результат зависит от судейства, я вообще не очень понимаю. Смотришь фигурное катание – да, красиво. Вот одна спортсменка четыре оборота сделала в воздухе, но и другая тоже. Если никто из них не упал, я не могу сказать, кто лучше откатался. Мне нужно, чтобы всё было конкретно. Пробежал или проехал быстрее всех, бросил ядро дальше, чем другие.
— В велоспорте важна скорость. А по жизни вы – гонщик?
— У меня был мотоцикл, причем «злой» — Yamaha R1 с литровым двигателем. Катался на нем в 2014-15 годах. Чувство двух колес, когда сел на него, конечно, помогало. Разница с велосипедом только в том, что ездишь на мотоцикле гораздо быстрее.
— Опасное ведь развлечение?
— Да, было пару случаев. Однажды ехал в потоке, никуда не торопился. «Газель» начала перестраиваться, не заметив меня. Хорошо, велосипедный опыт помог – вместо тормоза нажал на газ и ушел правее. Но было реально страшно. В другой раз две машины передо мной резко остановились. Сделать я ничего уже не успевал, но каким-то чудом между ними проехал.
Ну, а закончилась эта история после того, как в нас с женой врезался другой мотоциклист. Я смог вырулить на газон, даже не упал – только у жены синяк был на ноге. Тогда оставался год до Рио – не хватало только что-нибудь себе сломать. После этого я мотоцикл продал и, наверное, больше никогда не куплю.
Илья Зубко, Служба информации ОКР
