Почетному Президенту ОКР, Почетному члену МОК Виталию Георгиевичу Смирнову – 85!
Историю отечественного спорта невозможно представить без этого человека. Более полувека Виталий Георгиевич трудился в Международном олимпийском комитете, на руководящих должностях сначала в Комитете по физкультуре и спорту при Совете министров СССР и РСФСР, а затем – в Олимпийском комитете России. Причем, ОКР он возглавил в очень трудное время, в начале 90-х, и при нем наша организация прочно встала на ноги.
Список наград и достижений Смирнова огромен. Пожалуй, нет в нашей стране другого спортивного чиновника, оказавшего такое влияние на развитие отечественного спорта и олимпийского движения. Виталий Георгиевич раздал сотни интервью. Его рассказы о людях спорта и олимпийских событиях, свидетелем и участником которых он был, начиная с 1960 года, достойны не просто книги, а целого собрания сочинений.
В канун юбилея Виталий Георгиевич поделился со Службой информации ОКР воспоминаниями о нескольких памятных вехах своей жизни.
Как плавать научился и попал в водное поло
— Сразу после войны моего отца отправили в Ялту – восстанавливать разбомбленный после войны дом отдыха. Он уехал с матерью и братьями, а меня оставили в Москве с бабушкой, поскольку я уже ходил в школу. И в эти два года я приезжал в Ялту на летние каникулы. Город был сильно разрушен, вдоль дороги стояли разбитые танки. Набережная была в ужасном состоянии.
Купались мы в жуткий шторм – никто за этим не следил, и я даже не представлял, насколько это опасно, пока однажды рядом с головой не пролетел огромный булыжник. Именно там я научился плавать, хотя до этого практически не умел держаться на воде.
Осенью 1945 года вместе с Витей Клейменовым мы пришли в бассейн в Измайлово. В секцию плавания детей там не брали и посоветовали обратиться в бассейн №1 при заводе Сталина, который затем стал ЗИЛом. Всего в Москве было два бассейна. Тогда в Измайлово директор разрешил просто посмотреть.
Представьте: в то время дома у нас горячей воды не было. Москвичи раз в неделю ходили в баню. С собой брали только мочалку и веник, на входе ты получал цинковую шайку и кубик темно-коричневого мыла. Приметой того времени, особенно в конце войны, было то, что в мужском отделении бани большинство мужчин были инвалиды, калеки. И вот мы вошли в бассейн. Яркий свет, к которому не привыкли, синяя вода, трибуны с белоснежными балясинами, красный бархат, пальмы в кадках. Вокруг молодые красивые мужчины и женщины. Практически обнаженные, как боги! Я стоял и глаз не мог отвести!
После этого мы поехали в первый бассейн Мосгороно, и там нас приняли. Первыми моими тренерами были Тамара Владимировна Дробинская и Петр Андреевич Жаринов. У них проходил азы плавания. Я плавал баттерфляем, но это был не современный «дельфин». Движения ног – как в брассе. Еще тогда практиковали стиль, который назывался «на боку».
«Киферовский поворот» у бортика (тренеры называли этот элемент в честь американского чемпиона Кифера, который впервые сделал его в 1936 году на Олимпийских играх) мы не делали. Но пока я плавал, на меня обратили внимание в секции водного поло, которую возглавлял легендарный тренер Павел Николаевич Шубин. Он играл в водное поло до войны, на фронте был ранен, а впоследствии стал первым тренером, который за работу с юношами получил звание Заслуженного тренера СССР. Он воспитал целую плеяду замечательных ватерполистов.
Чтобы попасть на тренировку, мне нужно было с Красной Пресни на Автозаводскую добираться два часа. На трамвае ехал до Смоленской, там с двумя пересадками – до завода Сталина, и оттуда пешком к бассейну. Тренировались три раза в неделю по 45 минут. А когда готовились к чемпионату, то иногда занимались в маленьком бассейне в Сандуновских банях!
В заводском бассейне на Автозаводской дно повышается очень резко, и поэтому на одной части площадки вратарь стоял, как на суше. Из-за этого ворота там делали шире и выше. Так и называли – глубокое место и мелкое. В таких вот условиях проводили первенство СССР.
Как ватерполисты уговорили в Институт физкультуры поступать
— Изначально я играл в защите. На одной из тренировок, когда поплыли бороться за мяч, мне ногой заехали в лицо. Пришлось даже швы наложить на рану. На следующую тренировку я все равно пришел, чем очень удивил тренера. «Я думал, ты будешь отдыхать. Куда же тебя ставить? А давай в ворота!». Так я стал вратарем.
Как только попал в сборную Москвы, нас прикрепили к диспансеру. За здоровьем спортсменов тогда следили очень тщательно. И так продолжалось до тех пор, пока из команды мастеров я не ушел в Институт физкультуры.
В апреле 1954 года в МГУ открылся бассейн. В связи с этим увеличилась спортивная кафедра, на которую взяли выпускников Института физкультуры. Моя должность звучала так: «администратор плавательного бассейна». Завкафедрой сразу сказал, что моя главная задача – следить, чтобы количество вышедших из воды равнялось количеству вошедших.
Воспринял этот наказ с улыбкой, но потом стало не до смеха. У некоторых ребят просто не хватало сил вылезти из бассейна. Их приходилось в буквальном смысле вытаскивать из воды.
У меня была 7-метровая палка с сачком, и по окончании смены вылавливал с поверхности всё, что на ней оставалось. Волосы и прочий мусор.
Там я тоже плавал. Леонид Карпович Мешков, наш знаменитый пловец, рекордсмен мира, прилично меня гонял. А потом туда пришла команда МГУ во главе с Андреем Кистяковским, которого я позже рекомендовал главным тренером сборной. Думал поступать в МГУ, но эти ребята сказали: «Никуда, кроме Института физкультуры!». Они меня начали готовить для сдачи нормативов по гимнастике и легкой атлетике.
Учился я на педагогическом факультете, и с третьего курса надо было брать специализацию. Владыкино, где я жил, тогда было деревней, откуда очень долго и тяжело добираться до института. В бассейн приходилось ездить аж на улицу Казакова. Учиться, тренироваться и проводить столько времени в дороге было физически невозможно.
Специализации водного поло не было. Поэтому я выбрал свой любимый бокс. Завкафедрой у нас был легендарный человек, Градополов Константин Васильевич – чемпион Советского Союза 20-х годов. Как-то он подошел ко мне и сказал, что мне бы стоило подумать о специализации по боксу. Я ответил, что лупят там уж больно здорово, нос могут свернуть. На что он ответил: «Запомните, в боксе есть две категории. Есть боксеры, которых бьют, и есть боксеры, которые бьют. Мне кажется, вы – из второй».
Подготовка у меня была, дыхалка подходящая. Главное были не бои, а тренировки. Это было что-то особенное. Приходили Аскольд Лясота – чемпион Союза в полутяжелом весе, Глеб Толстиков, чемпион Олимпийских игр Геннадий Шатков. Нам доставалось!
Бокс в жизни, правда, не пригодился. Я всегда был переговорщиком и находил общий язык.
Как в 1960-м поехал на первые Олимпийские игры
— После окончания Института физкультуры к нам пришли два человека из московского обкома комсомола. Они сказали, что хотят взять профессионального, образованного человека в оборонно-спортивный отдел. И самбист Супьян Зубайраев сказал: «У нас есть Виталий, который всегда за всех общался с деканатом».
И меня взяли в обком комсомола. Мне там очень понравилось. Мы занимались организацией оздоровительных лагерей, работали со спортсменами. Я отвечал за организацию оборонно-спортивного лагеря. Нужно было выбить палатки, инвентарь, организовать столовую, питание, получить разрешение на землю. Я ходил в общества «Спартак», «Буревестник», «Труд», ОБЛОНО – рассказывал, общался. И таким образом на меня обратили внимание.
Я стал членом президиума общества «Труд». Через два года, когда Валентин Алехин возглавил Комитет физкультуры Москвы, меня рекомендовали председателем Московского областного совета Союза спортивных обществ и организаций. Мне было 25 лет. Нужно было брать на себя ответственность, подписывать бумаги. Поначалу боялся этих документов страшно, особенно финансовых.
В том же 1960-м я попал в группу комсомольских работников, которые поехали по приглашению компартии Италии на Олимпийские игры в Рим. Это была моя первая поездка за границу.
Это, кстати, первая и единственная Олимпиада, на которой я не был членом делегации. Уже на следующие Игры я поехал как председатель федерации водного поло.
В Рим ехали на поезде по маршруту Будапешт – Вена – Рим. Жили на вилле Высшей партийной школы. Меры безопасности тогда были совсем не такие строгие – достаточно было надеть костюм с надписью СССР, и тебя никто не останавливал.
Итальянцы во время соревнований часто обращались к античности. Например, гимнастику и борьбу проводили на открытом воздухе, а помосты установили на фоне древних развалин. Колизей, римские термы – всё это было задействовано и выглядело очень красиво.
Чаще всего я ходил смотреть бокс и водное поло. Однажды вышел после соревнований, а автобуса, который обычно забирал нас и отвозил, не оказалось. Добираться – около 50 километров. В кармане 200 лир и никаких документов. На улице ночь, машины проносятся мимо. Вдоль дороги росли виноградники, которые охраняли собаки. И за мной шла свора не меньше 20 псов. К счастью, не тронули, но было страшно. Часть пути проехал в кузове грузовика, сидя на песке. Добрался под утро, когда меня уже разыскивали и считали чуть ли не изменником Родины!
На тех Играх запомнился бой Кассиуса Клея и нашего Шаткова в полутяжелом весе. Кассиус был совсем молодой, ему было 18 лет. Геннадий провел неплохой бой, но проиграл тот четвертьфинал по очкам. А Клей стал в итоге чемпионом, победив в финале сильного поляка Збигнева Петшиковского.
Как на Играх в Токио узнал об отставке Хрущева
— На Олимпийские игры 1964 года мы летели через Хабаровск, и так я впервые увидел родной город, который покинул в четыре года. Мы там ночевали, нам показали город, а на следующий день полетели в Японию. Был конец сентября, жара жуткая. Приехали слишком рано, и спортсмены, пока готовились, потеряли пик формы. Из-за этого мы на тех Играх заняли только второе место.
12 октября, в день открытия, мне позвонил первый секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Павлович Павлов. Пригласил зайти и говорит: «По-моему, меня снимают с работы». И показал вызов в Москву в связи с болезнью родственников. Хотя он разговаривал по телефону с женой и точно знал, что дома всё в порядке. Как выяснилось, вызывали на октябрьский пленум ЦК партии. И из Олимпийской деревни вмиг исчезли все руководители.
На следующее утро я вышел на улицу, а там толпа японских журналистов. В руках одного из корреспондентов газета Japan Times, на первой полосе портреты Хрущева, Брежнева и Косыгина. И написано на английском, что сняли Хрущева. Так мы узнали об отставке Никиты Сергеевича.
За три месяца до этих Олимпийских игр разогнали всю сборную по водному поло – они попались на таможне. Меня попросили возглавить федерацию и поставили задачу занять в Токио как минимум шестое место, набрать одно очко. Тогда еще в общий зачет шли очки, которые начисляли за попадание в шестерку на Олимпийских играх.
В Токио мы отправились, по сути, абсолютно новой командой. Но в Японии сначала одного соперника «причесали», потом второго, третьего. Вышли против Венгрии, где нас судил арбитр, которому венгры оплатили проезд на эти Игры – такие вещи в те времена практиковались. При равном счете в наши ворота назначают 4-метровый. Так судьи заставляли его перебивать три раза, пока нам все-таки не забили!
Главный тренер Андрей Кистяковский не выдержал – вызвал ребят из воды, заявил, что играть дальше мы не будем, и покинул бассейн. Я подошел к бортику и сказал, что сейчас нам «бронза» обеспечена, а если не доиграем, то не получим ничего.
В итоге, тот матч команда доиграла, мы получили медали и стали героями. Тогда были жесткие правила – Заслуженным мастером спорта могли стать только чемпионы Олимпийских игр или двукратные чемпионы мира. А тут сразу шестеро человек из ватерпольной команды получили звание ЗМС, будучи бронзовыми призерами!
Я продолжил руководить федерацией, и результаты шли по нарастающей. В 1968 году в Мехико завоевали «серебро», проиграв в финале югославам в дополнительное время — 11:13. А в 1972-м было долгожданное «золото». Я вручал команде медали уже как член МОК, после чего покинул федерацию.
Как Ельцин стал Олимпийским чемпионом
— Лиллехаммер-1994 – первые Олимпийские игры, в которых мы участвовали под российским флагом. Команда никому не известная, непонятная. Но выступали успешно. В последний день соревнований у нас 11 золотых медалей, у норвежцев – 10. Но у них серебряных и бронзовых наград больше. И заканчиваются Игры лыжной гонкой на 50 км. Если хозяева побеждают, то выходят на первое место в общем зачете.
По-моему, всё население Лиллехаммера в тот день вышло на трассу – люди ночевали там, чтобы увидеть гонку! А в итоге победил Владимир Смирнов из Казахстана. Мы остались на первом месте!
По возвращении в Москву нам организовали сидячий прием в Георгиевском дворце Кремля. Ни до, ни после никогда таких приемов не было. Хуан Антонио Самаранч был благодарен Борису Ельцину за поддержку его предложения участвовать в Олимпийских играх 1992 года в Альбервиле и Барселоне под олимпийским флагом. И в знак огромной признательности Президент МОК решил наградить Бориса Николаевича золотой медалью Олимпийского чемпиона.
Эту награду я принес на прием. Отправился на сцену произносить речь, а коробку с медалью передал конькобежке Светлане Бажановой. Сказал: «Ты поймешь по ситуации, когда надо подойти ко мне».
Во время выступления говорю: «Борис Николаевич, вы – наш Президент, а Президентам лгать нельзя. Вынужден публично признаться, что мы ошиблись с подсчетом медалей. Что самое обидное – с подсчетом золотых медалей».
Ельцин сразу насупился. Сидевший за столом Виктор Черномырдин занервничал – что он такое говорит! Даже официант, который шел ко мне с бутылкой воды, замер. В зале воцарилась гробовая тишина.
— Борис Николаевич, мы завоевали не 11, а 12 золотых медалей, — продолжил я. – И самое обидное, что 12-я медаль так и не была вручена. Когда об этом узнали, Президент МОК попросил меня этот промах исправить. Поэтому я объявляю, что решением Международного олимпийского комитета Президент России Борис Николаевич Ельцин награжден золотой медалью чемпиона Олимпийских игр!
Подошла Светлана Бажанова, я вручил награду Ельцину. В тот момент он от неожиданности ничего не сказал. Зато потом при встречах не раз вспоминал эту историю, которую я вам рассказал впервые…
…Коллектив Олимпийского комитета России от всей души поздравляет Виталия Георгиевича Смирнова с юбилеем! Крепкого здоровья, бодрости духа, счастья, благополучия и успехов в работе!
С праздником!
