Сегодня на 60-м году жизни после продолжительной болезни скончался знаменитый теле- и радиожурналист, спортивный комментатор, лауреат премии ТЭФИ Юрий Альбертович Розанов.
Он родился 12 июня 1961 года в подмосковном Загорске. Учился в Московском энергетическом институте на факультете электронной техники, но так и не окончил его, посвятив свою жизнь спортивной журналистике.
Юрий Альбертович начинал свой путь в качестве комментатора на телеканале «НТВ-Плюс», впервые выйдя в эфир с хоккейного матча «Динамо» — «Ак Барс» 2 ноября 1996 года. Его наставником стал Олимпийский чемпион по хоккею Евгений Майоров.
Розанов также комментировал футбольные матчи: чемпионаты Голландии, Англии, России, Италии и Испании, работал на чемпионатах мира и Европы, финалах Лиги чемпионов УЕФА, соревнованиях по гандболу в рамках Олимпийских игр. В 2005, 2007 и 2010 годах входил в жюри конкурса комментаторов имени Е. А. Майорова.
В 2011 году Юрий Розанов в паре с Сергеем Крабу за репортаж с финала молодёжного чемпионата мира по хоккею стал лауреатом премии ТЭФИ в номинации «Лучший спортивный комментатор».
В последние годы Юрий Альбертович боролся с тяжелой болезнью и практически не выходил в эфир.
Олимпийский комитет России выражает глубокие соболезнования родным, близким, друзьям и коллегам Юрия Розанова.
Одно из своих последних интервью Розанов дал журналу ОКР «Команда России» в начале прошлого года. Сегодня в память о выдающемся комментаторе и человеке мы приводим текст этой беседы полностью.
… «Мечта комментировать матчи — это главное»
— Часто слышишь: «хороший комментатор», «плохой комментатор», «нравится», «не нравится». Это, конечно, все вкусовщина, но наверняка есть какие-то профессиональные критерии оценки? Что для вас является признаками хорошего спортивного комментатора?
— Как вот у вас это в строку прозвучало: «хороший комментатор» «плохой комментатор», «нравится» — «не нравится»… Как будто там даже лужицы нет никакой, которую надо перешагивать. А между прочим, в этом-то вся суть и есть. Потому что комментаторов всегда оценивают именно так, «по-женски»: нравится или не нравится. Кому-то нравится экспрессивный комментатор, кому-то рассудительный или серьезный, басовитый, кому-то — помоложе. Так было и так будет.
Но, с другой стороны, существует некоторая база, фундамент, и она обязательна. При ее наличии можете и кричать, и даже танцевать, но это будет достойно.
— Что должно входить в базу? Что человек должен иметь в своем багаже в обязательном порядке для того, чтобы заниматься этой профессией? Знание матчасти? Поставленный голос? Умение рассказывать истории? Что-то еще?
— Думаю, что в профессию должны приходить люди, для которых мечта прежде всего. Мечта комментировать матчи — я говорю сейчас о комментаторе закадровом, а не ведущем каких-то студий или, в перспективе, званых вечеров. Том человеке, который светит скорее не лицом, а головой, интеллектом.
Хороший русский язык — он нужен сейчас кому-то? Откройте любой сайт, там столько орфографических ошибок, что в советское время не перевели бы из седьмого класса в восьмой, и грамотность не является сейчас обязательной для большинства. Но для меня хороший русский язык, конечно, обязателен.
Реакция? Безусловно, да. Возможность переключения темпа. В футболе она менее важна, чем, скажем, в хоккее, где темп от тебя не зависит. Где он постоянно рвется, и ты не волен распоряжаться процессом, а должен следовать за ним и догонять.
Дальше дело выдумки, вопрос того: рассказчик комментатор или нет. Это важно, потому что люди нас слушают, но это не значит, что рассказчик — хорошо, а не рассказчик — плохо. Вот, например, есть целая группа комментаторов, которых коллега Василий Уткин когда-то назвал «начетчиками». Они садятся и начинают грузить цифирью. Они потратили на подготовку к матчу 6 часов и на восьмой минуте начинают рассказывать о том, что человек, который сегодня вышел играть в воротах, вообще-то третий вратарь, и четыре года тому назад он играл совсем в другой лиге… А счет уже 1:0 в это время! Они не знают, как готовиться к матчу, у них не хватает внутренней уверенности в том, что они выпутаются из любой ситуации.
Как говорил великолепный рассказчик Владимир Маслаченко: «Вы думаете, Альбертыч, мой друг, что бы было, если бы мне сейчас, через две минуты, надо было комментировать матч молодежных команд Чада и Нигерии без фамилий на спинах? Вопроса нет, легко выхожу из этой ситуации! Есть три определения: «этот парень», «этот малый», «этот дьявол». Вот — все. Главное, не повторить два подряд».
— Когда комментатор работает на матче с участием иностранных игроков, как научиться правильно произносить имена? Сейчас есть Google с Яндексом, а как вы раньше с этим справлялись?
— Да очень просто — нужно смотреть больше матчей. Нет интернета — не беда. Помню, в девяносто шестом мы каждую неделю собирались в букмекерском клубе и смотрели всё подряд. Игры начинаются в час и идут до глубокой ночи. Вот так сидишь, смотришь и потихонечку запоминаешь. И смотришь не для того, чтобы учить и запоминать, а потому, что тебе просто по кайфу это все.
Мы дружим с ребятами из TSN, канадского хоккейного канала. И я как-то спрашиваю у Горда Миллера, их ведущего комментатора: «Горд, а какая самая трудная русская фамилия?»
Мне было интересно – Двуреченский, например, пятую шайбу забивал в 11-м году, а они иначе как ДвуручЕнский назвать его не могли. «И все равно, — сказал мне Горд, — это не самое трудное. Самое трудное — эго Лутченко был. Несколько согласных букв подряд для англоговорящего действительно многовато.
Самое главное — надо произносить так, чтобы люди знали, о ком идет речь. Вот был великий голландец — Йохан Круифф. И у Майорова, и у Маслаченко, и у Перетурина он был Круифф. А теперь пришла молодая креативная эпоха, и он вдруг стал Кроифом. На самом-то деле, если совсем цивильно, то он и не Круифф, и не Кройфф – а, это можно сломать себе язык, Креауфф какой-то. И Круифф на самом деле ближе, понимаете?
Можно, конечно, заделаться профессором и ходить со справочником правильного произношения фамилий. Ну, замечательно, только вот в большинстве случаев мало кто поймет, о ком идет речь.
— Важный для болельщиков вопрос. Комментатор работает на матче команды, «за» или «против» которой он болеет. Насколько для него допустимо открыто демонстрировать свои симпатии?
— Можно или нельзя? Почему только так или так, черное или белое? Впрочем, мы русские, нация без середины вообще, нам либо так, либо этак…
Я думаю, можно. Если ты умеешь подать свое боление как, например, делает это Гомельский (Владимир Александрович Гомельский — телекомментатор и бывший баскетболист, всю свою карьеру провел в ЦСКА — прим.) Играют, например, ЦСКА с «Химками», и он может сказать: «Уважаемые телезрители, вы меня извините, будет проскакивать, но я все-таки отдал всю жизнь этой команде, да?» Да! Это должно быть по-доброму, доверительно, и тогда никаких вопросов не будет.
— Давайте вспомним советских комментаторов. Синявский, Маслаченко — это была классная школа! Кто из таких «олдскульных» классиков ваш любимый?
— Это как спрашивать женатого человека: «А кто у вас любимая женщина?» Я не говорю об этом каждый день, да, думаю, что люди уже и подзабыли, кто такой Евгений Майоров. Но это же мой учитель, это человек, который меня выбрал. И другую фамилию просто не назову никогда.
Знаете, как меня взяли на работу? Сначала я выиграл конкурс комментаторов на Первом канале. Вел его Виктор Гусев. Попал туда случайно – друзья выпивали на берегу Останкинского пруда, закуска лежала на «Спорт-Экспрессе». А там было объявление. Они и говорят мне: «Ты же все знаешь. Пойди, запишись!». Я пошел и выиграл.
Через две-три недели увидел объявление на «НТВ-Плюс», но с возрастным цензом 30 лет, а мне-то уже 34! Виктор Михайлович помог передать мою кассету напрямую Васе Уткину, за что я ему очень благодарен, и Майоров с Рыжковым выбрали меня.
— Как относитесь к тому, что сейчас часто на телевидение привлекают бывших спортсменов — не только в студию как экспертов, но и как комментаторов?
— Это прекрасно. Я думаю, это лучшее достижение «Матч ТВ», что спортсмены пошли в студию. При этом «вымываются» те, у кого не получается, а остаются те, кто умеет. Люди, которые сейчас пошли на телевидение, имеют каждый свою массу плюсов: Талалаев, Радимов да тот же Аршавин! И не нужно, чтобы ему задавали вопросы и подводили к очевидным вещам. Он сам разберется.
Слышал тот самый обсуждаемый комментарий Марата Сафина — это было мастерски сделано, но сделано человеком, для которого это еще не стало профессией. Он развлекался, ничем не рискуя.
— Вы комментировали футбол, хоккей и гандбол. Что самое любимое?
— Футбол и хоккей в первую очередь. Гандбол у меня все время шел не то, что довеском, а меня посылали на соревнования… ну, грубо говоря, когда некого было послать. Хотя гандбол — это великолепный вид спорта, и в составной части он входит в тренировку практически всех спортивных игр. Потому что ни одна игра не заставляет так быстро думать. Может быть, только баскетбол, потому что там руки. Они же послушнее ног, правильно? Но в гандболе времени еще меньше, потому что тебя бьют постоянно. И ты должен придумать, что делать, и очень быстро.
— А если выбирать между футболом и хоккеем?
— Трудно. Я всю жизнь говорил: хоккей. Но, наверное, сейчас немножко темп сбавил. Работаю не так быстро, как, допустим работал когда-то. И мне футбол комфортней сейчас. Но вообще-то все время говорил: хоккей, потому что это всегда более сложный вызов. И я, кстати, первым на телевидении начал считать броски по воротам. Никакого Интернета тогда, в девяностых не было, считали все вручную.
—Давайте поговорим про спортивные путешествия. Куда ездить комментировать любили больше всего?
— Пять или шесть раз был в Канаде на молодежных чемпионатах. Как сказал бузотер Леша Андронов: «Розанов точно можем гордиться тем, что у него есть свой турнир, который он раскрутил, который смотрит страна благодаря ему».
В свое время я получил ТЭФИ за финал МЧМ-2011. Хотя, если бы ТЭФИ давал я, то дал бы его нам с Сергеем Крабу не за финал, а за полуфинал со шведами. Мы тогда идеально работали.
А в финале все-таки эмоций было многовато, и я не сказал лучшую фразу в своей комментаторской жизни, когда счет стал 5:3, и канадцы пошли с трибун. Готовил ее заранее, когда стало 3:3, они начали уходить, и надо было сказать, что «листья клена падают с ясеня…», а дальше пусть каждый закончит в меру своей испорченности. Но не сказал и до сих пор жалею.
Майоров, помимо трех законов, еще меня учил: «Не успел сейчас — пригодится». Теперь уж, наверное, не пригодится, такого больше не сложится.
— Вы болельщик ЦСКА, ездили на выезды по старинке, на «собаках» (на электричках – прим.). Расскажите, почему именно ЦСКА и как все это было?
— У меня дед, герой войны, болел за ЦСКА, отец тоже. Семейная династия. На первом своем выезде побывал в 9 лет. В 70-м году ЦСКА играл с «Динамо» переигровку за первое место в Ташкенте. Меня папа взял с собой, у него там была прокурорская командировка. Плюс еще был хоккейный ЦСКА, а там — Анатолий Фирсов, любимый мой игрок. Это волшебный был хоккеист, конечно.
Ездил очень много, у меня около 90 выездов. Но как-то раз в 91-м году отец подарил мне на день рождения поездку на матч с «Араратом» — дал денег, письмо прокурору города по поводу хорошей гостиницы, обратный билет на самолет, и сказал: «А хочешь — продляй выезд дальше».
Гол наши забили на последней минуте, и матч закончился со счетом 0:1. На трибунах началось какое-то буйство. Возвращаюсь в отель и думаю: «Тебе, дураку, завтра, 12-го июня, исполняется 30 лет. Ты так и будешь ездить до 50-ти, до 70-ти лет? Надо что-то решать, надо что-то менять». И я вернулся в Москву.
После возвращения как болельщик сходил только на один матч — финал Кубка с «Торпедо». И потихонечку стал отвыкать. Долго не отпускало, конечно. Это как курить бросаешь или пить.
— У вас гуманитарная профессия. Скажите, а пригодилась ли в жизни техническая база, ведь вы заканчивали Московский энергетический институт?
— Во-первых, я его не закончил, ушел с диплома. А во-вторых – нет, не пригодилась. Я вообще считаю, что институт учит прежде всего с девушками знакомиться. Хотя не исключаю, что возраст такой был — и так бы научился.
В технический ВУЗ пошел скорее за компанию, но поскольку хорошо учился, то проблем в этом не видел. Выбирал между МГУ и чем-то попроще, выбрал МЭИ и правильно сделал, кстати. Первый, кого я увидел, был мой приятель по баскетбольным командам, по области бегали. Мы оказались в одной группе, и он три года пытался познакомить меня со своей двоюродной сестрой — ей рассказывал про меня, мне рассказывал про нее…
В результате мы вместе уже четвертый десяток лет! Из-за одного этого стоило идти учиться на инженера, чтобы встретить свою настоящую судьбу…
